К другим берегам (СИ)

Народ в казино сновал всюду, как в огромном, дорогом муравейнике, отделанном натертым стеклом зеркал и блестящим, под стать зеркалам, никелем, только пользы здесь не приносил никто.

Подобно многим, и мне - время от времени - приходило в голову испытать благосклонность удачи. Карты не увлекали - я не слишком доверяю карточным играм. Я становился у рулетки.

С первого раза, всегда покажется, что правила игры в рулетку неимоверно сложны, громоздки. Но, проходит два-три дня, все укладывается в пытливой голове, и то, что прежде было трудным, запутанным, становится простым, понятным. Остается - выбрать из множества способов делать ставки, тот, который принесет успех. Однако, если в человеке есть потаенная жилка игрока, он не сможет остановиться, его увлечет за собой демон игры; пользуясь поначалу способами, подсмотренными у других, такой человек непрестанно ломает голову в германновых поисках совершенного способа выигрыша, и однажды находит его для себя, и если ему совсем не повезет - какое-то время он будет выигрывать, думая, что нашел философский камень... Именно в этот момент он накрепко попался в хитросплетенные, прочные сети, расставленные самим уловителем душ! Вот тогда становится он игроком - подневольным жрецом игры, поставив туманную жизнь в обмен на призрачное, лукавое счастье: всегда быть рядом со своим идолом.

Надо признать - я не был игроком. Думаю, никогда и не смогу им стать. Нет во мне этого выжигающего желания "поставить все" и, непременно надеясь на иное, неожиданно (пожалуй, только для себя) проиграться вконец. Я всегда кощунственно поступал так, как не может позволить себе настоящий игрок: в уме намечал сумму, которую мог сегодня проиграть, и только после направлялся к рулетке, зная, что не позволю переступить через данный зарок.

Не стану говорить глупостей, будто игра вовсе не трогала моих чувств - упрямо твердить обратное может лишь тот, кто никогда не опускал жетона на разлинованный стол рулетки. Все-таки, есть в этом процессе: обмена денег на составленные в разные цвета жетоны, по-военному кратких фразах крупье, приглашающих поучаствовать желающих - далекое, полузабытое, волнующее ощущение причастности к пышному ритуалу, которого не достает в нашей однообразной жизни. Но вот шарик, пущенный из ловких пальцев, точно цирковая лошадь по арене, закружился навстречу вращающейся под ним плоскости с ячейками, отмеченными цифрами...

Это, ослабевающее с каждым витком, кружение шарика на встречу случайно выбранной ячейке, приковывало внимание праздных зевак, и тех, кто успел выставить жетоны по размеченному сукну. Зазевавшиеся - судорожно торопились, подгоняемые замедляющимся бегом шарика, ожиданием выкрика крупье, который должен объявить, что игра закончена. Крупье говорил слова, определенные ритуалом игры; на несколько секунд образовывалась тишина, и все взгляды, мысли, желания направлялись на заветный шарик. Для многих это мгновение становилось самым важным на свете! И действительно, точно некая сила захватывала дух, заставляла учащенно биться сердце. Я несколько раз ловил себя на странных ощущениях напряженной тревоги, будто внутри сжималась пружина, которая вот-вот должна распрямиться...

Затем крупье объявлял выигравший номер, и чувства не в силах были томиться больше в груди - они рвались наружу. Больше всего меня забавляло: всегда находился человек, который знал, куда запрыгнет шарик, но у него не хватило либо времени, либо жетона, чтобы сделать выигрышную ставку. Может, чувства и нервы были доведены коварным демоном до невероятного напряжения, и он в действительности думал, что это - правда?

Я облюбовал "свой" стол рулетки. Думаю, не смогу объяснить, почему выбрал именно этот стол. Возможно, от стойки бара до него было ближе, чем до других... Мне чаще везло, правда, я всегда оставлял игру, если выигрывал втрое, вчетверо от суммы, которую позволял себе проиграть. Я не верю в бесконечный успех; гораздо приятнее ощущать себя победителем с немногими трофеями, чем, желая многого, лишиться того, чем обладаешь.