К другим берегам (СИ)

- Да-а-а, - растянул коротенькое словечко бармен, и, повторяя мысль старшего коллеги, добавил, - этим он и должен был кончить... Что и говорить - игрок! - презрительно завершил молодой бармен, точно сплюнул на труп, лежащий в лужице крови.

С меня на сегодня было довольно.

Уже сидя в автомобиле, затягиваясь в приятной темноте пряным сигаретным дымком, рассеянно поглядывая в стекло, я думал о том, что многие, слишком многие, напрасно поджидают, когда же ветреница-Фортуна уведет их к блистающим высотам успеха. Да только, капризная Дама бывает увлечена неизвестной личностью, совершенно забывая про тех, кто обладал - как им казалось - большими правами, совершенно сбивая с толку обладателей спорных заслуг, которые не хотят понять своими расчудесными мозгами, что Фортуне нет до них ровно никакого дела.

Как, впрочем, нет дела ей и до своего вдруг позабываемого фаворита.

к другим берегам.

Дождь лил с прошлого вечера, не прерываясь. За окном мокло смоковное дерево с остатками сморщенных, завернутых внутрь листьев; кипарисы темнели пропитанным влагой мехом; огромные тополя стояли совсем нагие, шатаясь от ветра. Темно-синие горы хмуро выглядывали из-под сизых, низко нависших туманов.

К обеду дождь закончился, в прорехи растрепанных туч выглядывало выцветшее небо, и поверхность луж натянулась плотными зеркальцами, а влажные ветви деревьев были обсыпаны серебристым бисером; все замерло, застыло. Маленький засохший листочек очнулся от этого наваждения, соскользнул с места, отведенного ему в пространстве жизни, и медленно, точно кто-то внимательно удерживал его на осторожно подставленной ладони, опустился на землю. Наблюдая за листочком тем, я почувствовал, что совершилось что-то важное, чему мне довелось стать свидетелем. Все осталось на прежних местах: деревья, вымокшие под дождем, сумрачные горы, обложенные туманами, выцветшее небо в дырявых, выжатых тучах, но этот листок непонятно как переменил мир, сообщил ему новый смысл. Не то чтобы мир стал лучше или хуже, вовсе нет. Мир стал иным. Я задумался, желая проникнуть в глубину этого смысла, и припомнилась недавняя история, случившаяся в нашем городке.

В первую неделю наступившего високосного года (если верить народным приметам, года эти не обещают ничего доброго) в прекрасном старом парке, расположенном совсем недалеко от берега теплого моря, был обнаружен труп мужчины с выгоревшим до кости лицом. Предпринимая необходимые в таких случаях меры, личность погибшего скоро установили. Им оказался некий Лукин. В квартире у него нашли записку, довольно странную, но в ней ясно высказывалось, что он уходит из жизни по своей воле, потому как не желает участвовать безвольной куклой в чьей-то злой забаве. Таким образом, появились все основания сделать заключение о самовольном лишении жизни, объявив по надлежащей инстанции о совершившемся самоубийстве, и закрыть это несложное в уголовном отношении дело. Общественность, быстро выяснив, что ни о каком убийстве речи идти не может и никакой ужасной подоплеки в этой смерти нет, стало быть, нет возможности для развития нелепых домыслов, сплетен и слухов, утеряла всякий интерес к случившемуся, как, впрочем, не имела особого интереса к покойному и при его жизни. После безлюдных похорон городок вполне успокоился.

Я не был знаком обстоятельно с этим человеком, но с наступлением тепла и до глубокой осени в свободное время любил поупражняться на теннисной площадке парка. Там часто играл Лукин. После нескольких таких встреч мы стали узнавать друг друга, неизменно прибавляя к приветствию учтивый наклон головы, однако дальше отношения наши так и не продвинулись.