К двадцатипятилетию первого съезда партии

экономию». Кроме того образовали кассу с вступительными «и ежемесячными взносами на покупку и распространение книг и помощь арестованным. Уходя с собрания с повышенным настроением мы уже тогда говорили, что надо итти в мастерские, фабрики просвещать рабочих, открыть им глаза на действительность и необходимость борьбы. Постепенно кружок, и каждый член в отдельности, знакомился с историей французской революции, с революционным движением по книжке Туна и с народничеством. Среди нас начали появляться и нелегальные, как тогда мы называли «запрещенные» брошюры, как «Царь-Голод», «Хитрая Механика», Дикштейн — «Кто чем живет», а также и более серьезные, как журналы «Социал-Демократ», отдельные статьи Плеханова, Аксельрода и др. — издания Группы «Освобождение Труда». Развитие большинства членов было довольно высокое, мы чувствовали, что Орловский уже нас не удовлетворяет. В это время Орловский и Вейнштейн были уже связаны с революционной интеллигенцией и молодежью[53], а некоторые практически вели пропаганду в рабочих кружках. Для дальнейших с нами занятий мы получили поднадзорную «интеллигентку марксистку Ганелину[54]). Первый раз пришлось увидеть женщину-социалистку. Начали мы изучать Маркса «Наемный. Труд и Капитал». Но после нескольких бесед мы убедились, что и эта книжка нас не удовлетворяет.

В это время (в конце 1894 г.) на страницах толстых журналов, а потом и более широкой печати, шла живая борьба и полемика между народничеством и марксизмом. Споры столпов народничества Николай—она^{11}, Михайловского, Кареева, В. В. с одной стороны и Бельтова-Плеханова с братией с другой носили страстный характер и нашли в нашем кружке живой отклик. Спор, вызванный Бельтовым ставил перед нами конкретный вопрос своего самоопределения. Явилась необходимость выработать определенное миросозерцание. С кружком нашим начал зани-

[99]

маться известный тогда в Одессе журналист, бывший студент, поднадзорный С. Б. Лазарович. Это был человек с громадной эрудицией, огромной памятью, марксист, философски-образованный — он произвел на меня и всех нас глубокое впечатление. Замечательный оратор, — в своих беседах, лекциях (мы изучали Бельтова — «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю»), он сумел привить нам точку зрения классовой борьбы и выработать из нас сознательных революционных марксистов. Удовлетворить потребности нашего кружка было довольно трудно заурядному пропагандисту. Но С. Лазарович вполне нас удовлетворял. В дискуссиях мы затрагивали разные философские вопросы, касающиеся и философских школ, и религиозных, и политико-экономических вопросов, естествознания и чуть ли не требуя объяснения «начала начал». С. Лазарович со своим огромным всесторонним запасом знаний, плавностью речи, убежденностью и авторитетностью умел всегда наши дискуссии ввести в известное русло и всегда бить в одну точку — дать нам основательное марксистско-революционное воспитание и сделать из нас практических сознательных борцов социал-демократов.

По окончании чтения с нами Бельтова, С. Лазарович в дальнейшем с другими кружками не занимался уже, от практической нелегальной работы отошел, ведя, как общественный деятель, культурную и журнальную работу. Как большой, знаток — специалист коммунального хозяйства, он верой и правдой работает в Одесском Комхозе, занимая ответственное положение. Во время своей дальнейшей революционной работы я, как подпольный работник в период «Искры» и позже, не раз обращался к Лазаревичу за помощью и содействием во время поездок в Одессу, и он всегда давал средства на, «Искру» и оказывали другую помощь. За тем же обращались и другие члены кружка. Особенно тепло и внимательно относился он к нам, нелегально работающим революционерам, которыми гордился, как своими учениками. Изучение Бельтова, знакомство с историческим материализмом, научным социализмом и революционным движением ставили перёд нами ясные и определенные практические задачи. Каждый из нас, учась, вел одновременно работу в других кружках. За активную работу среди табачников и в др. рабочих кружках уже был арестован наш член Ф. Мильман. Тогда же нами был

[100]

организован кружок из молодых трудников[55], откуда потом некоторые вошли в нашу основную группу, как Нудельман и др. Была собрана хорошая нелегальная библиотека. Также продолжала существовать касса, казначеем которой я состоял до ареста 10 марта 1898 г.

В это время член кружка Орловский уезжает за границу, но по дороге арестовывается; также арестовывается Вейнштейн в Кременчуге.

Первый провал кружка.