К двадцатипятилетию первого съезда партии

В этот же период появился на нашем горизонте А. Поляк, член группы и наборщик «Рабочей Газеты». Знакомство было довольно простое. Сестра А. Поляка, портниха, жила в Одессе; я с ней была знакома; она, в свою очередь, сообщила брату, что есть портниха Цецилия, которая прикосновенна и так далее — этого было достаточно, чтобы через несколько дней он привез нам нелегальную литературу. Альберт поступил в типографию на Ришельевскую улицу, где находилась и мастерская, в которой я работала. Встречались мы очень часто, и я почувствовала в Альберте нужного нам человека. Но он недолго задержался в этой типографии, ему нужно было заработать на поездку в следующий город и найти пару знакомых рабочих, чтобы затем связаться с другими. Сегодня — здесь, завтра — в другом месте. Мне кажется, эта была не столь конспирация, сколько метод связывания города с городом. Альберта знали почти все члены группы, куда он вошел, в том числе и Гандлер. Мы уже были несколько связаны с Николаевом и очень скоро Л. Бронштейн, т.-е. тов. Троцкий, сговорившись с Альбертом, явился ко мне на квартиру за получением нелегальной литературы. Не помню, в этот раз или в другой, когда тов. Бронштейн уезжал из Одессы, я, согласно нашему обычаю следить за своими отъезжающими, оказалась в данном случае в такой роли, и была весьма недовольна тем, что он был в синей блузе. Сочетание синей блузы с высшей степени интеллигентным, симпатичным и выразительным лицом, и как бы смотрящим сверху вниз на все окружающее взглядом, хотя и удовлетворяли мою революционную эстетику, но как девица строгих правил, ставящая выше всего интересы дела, я не могла ему простить такую погрешность в смысле конспирации, тем более, что подозревала, что эта революционная внешность небезызвестна и самому носителю блузы. Мне казалось, что опытному одесскому шпику уж совсем нетрудно выделить эту заметную фигуру, на серообывательском фоне. Еще до приезда Альберта, группа уже имела связи с Кременчугом, куда ездил Вейнштейн, с Елисаветградом через Гринштейна; но все это носило случайный характер. На одном из собраний было решено организованно

[127]

посылать людей в другие города для объединения с местными организациями: М. Даргольца — в Елисаветград, Э. Нудельмана — в Екатеринослав, Б. Гринштейна — в Николаев; в Кременчуге жили Р. Ляховецкая и М. Вейнштейн, которые снабжали нелегальной литературой. Была связь и зарубежная через учащихся в Вене. Там были Макодзюб и Финкельштейн. Скоро была командирована с литературой Липовецкая в Екатеринослав. Связь с Николаевом уже установилась довольно прочная. Уже бывали случаи, обсуждения вопросов о методах работы и среди кого преимущественно должны работать. Хотя у нас еще был недостаток в интеллигентных силах, но уже более или менее постоянная группа, литературная и пропагандистская, в лице, напр., Гранковской (старая рецидивистка, умерла в 1908-1910 году), Елены Федоровны, М. Г. Березина, М. П. Замощина и других. Эта группа играла роль исполнительную. Можно было уж говорить о том, чтобы напечатать листок, когда понадобится и т. п. Также закреплялись связи с фабриками и заводами. На фабрике Вальтуха через раб. Баткина, на Белино-Фендрих —Лаврова, Жако — Ивана; кроме того, наши трудники все работали на заводах Э. Нудельман — у Бертрана, Рудовский М. — у Нотовича, Д. Шатуновский — у Краковчинского М. Даргольц — на мельнице Вейнштейна, Розенфельд — на мельнице Инбера. При чем наши ребята переходили с места на место или их «уходили», или же сами чувствовали необходимость заблаговременно убраться. Таким образом связи с фабриками и заводами все расширялись, и мы сразу увидели необходимость преимущественно работать среди фабрично-заводского пролетариата, а не над ремесленником. Газета тоже была. Вышел первый номер «Рабочая Газета», которую привез тот же Альберт. Газета издавалась Киевской группой и произвела на нас колоссальное впечатление одним своим существованием. Мы были преисполнены гордостью и радостью от одного сознания, что у нас есть свой собственный рабочий орган,, куда можешь обращаться и, главное, что почувствовали посредством этой газеты объединение со всем югом России. Словом, группа «Рабочей Газеты» как, нельзя лучше выразила назревшую потребность у одесситов, которые в сущности имели сравнительно большое количество распропагандированных рабочих, но не было внешней спаян-

[128]

ности, как, например, в Николаеве вокруг органа «Наше Дело». Одесситы испытали почти в 2-х летней работе сравнительную неплодотворность работы среди ремесленников и все преимущество работы среди фабрично-заводского пролетариата.