К истокам кровавой реки (СИ)

========== Часть 5. Победоносец. “Бог спросил у сатаны, не предвидится ль войны…” ==========

 

Мэсси приподнялся на локтях.

Ослепительный свет полуденного солнца померк, будто в мгновение ока наступил вечер. Воздух, и без того сухой, теперь просто раздирал рот при каждом вдохе. Все вокруг виделось через пелену, через мельчайшую рыжую пыль. Казалось, весь песок вокруг поднялся в воздух, и камень раздробился в мелкую взвесь.

Глухо рокотала гора. Рык проснувшегося исполина шел сбоку, снизу, из недр серебряной планеты, сверху — отовсюду. За ним терялись крики людей и шум падающего песка и камней.

Как бы презрительно ни отзывались о солдатах-северянах их недоброжелатели, а к переделкам отряд привык. Воины не запаниковали, не пустились беспорядочно разбегаться. Двое солдат кинулись на выручку упавшему товарищу. Что-то дернуло Мэсси за руку — это потянул цепь кандалов вставший на ноги Никодар.

— Все ко мне! — рявкнул он, пытаясь перекричать гул лунотрясения. — Строимся и спускаемся!

Солдаты, темные тени в пылевом тумане, двинулись в сторону своего генерала. Но настоящие команды тут отдавал только Шиккард. Кратер рыкнул сильнее, камень под ногами встал на дыбы. Люди снова попадали кто куда, Мэсси еле удержался на четвереньках. Это было самое большее, что можно сделать, когда под тобой жесткий камень, сверху сыплется песок и мелкий гравий, а рука пристегнута к локтю здоровенного и тяжелого, между прочим, верзилы.

Впереди, за песчаной пеленой, что-то сверкнуло совсем рядом. Мэсси решил уже, что пламя нашло себе еще один выход на поверхность, и мысленно попрощался с жизнью.

Но то загорелся алым холодным свечением участок стены. По гладкому древнему камню пробегала четкая последовательность оттенков. Солдаты едва ли обратили внимание на новое чудо Шиккарда, ибо не знали цветового языка.

«Внимание! Внимание! Опасность первой степени, опасность первой степени!»

Это была такая же стена, как в пещере под Герлахом! Мэсси, наконец, удалось выпрямиться, надпись, которую никто, кроме него, не понимал, мерцала прямо перед глазами.

«Немедленно покинуть опасную зону! Немедленно покинуть опасную зону! Группа местных атмосферных генераторов уничтожена!»

Снова зашатался холм. Сверху в потоке песка рушился обломок скалы. Мэсси еле успел уклониться, толкнув вперед стоявшего спиной и не видевшего опасность Никодара. Холм, бившийся как в припадке падучей, подбросил обоих и швырнул в пространство. Два тела, скованные цепью, закувыркались вниз по склону.

Мэсси в первый миг оглушило ударом, но уже следующий толчок привел его в себя. Он предпочел бы катиться по камням в беспамятстве, ибо ощущения были не из приятных. Вокруг, помимо камней, крутился песок, он лишь слегка смягчал удары, но щедро набился в глаза и рот. И в тот миг, когда казалось, что это падение будет вечным, они вдвоем растянулись у подножья холма.

В теле не осталось ни одной целой кости, уж наверняка! Мэсси перекатился на живот, приподнялся на четвереньки. Дождь из песка не прекращался. Он с трудом поднял голову — вверху с холма спускались, ковыляя, несколько почти неразличимых за стеной пыли фигур.

Новый фонтан песка выплеснулся на их пути. Огромный валун покатился вниз, чудом просвистев мимо. Фигурки остановились. Свежий разлом перекрыл беглецам дорогу.

Видно было, как солдаты поднимаются обратно на вершину, рассчитывая переждать извержение там.

— Спускайтесь! — попытался крикнуть Мэсси, выплюнул горсть мелких камешков и песка, крикнул еще раз — бесполезно. Они просто не слышали.

Он встал на ноги, но не смог выпрямиться — руку тянуло к земле. Никодар. Генерал был мертв или без сознания, лицо покрылось песчано-кровавой коркой. Мэсси встряхнул его, пытаясь привести в чувство, но Никодар лежал недвижно, словно мертвец, и, при попытке его поднять, обвисал тоже как мертвец. Мэсси, вспоминая все лунные ругательства, — мысленно, потому что говорить не было ни сил, ни времени, — перехватил тело своего тюремщика свободной рукой поперек и с трудом взвалил себе на плечи. От навалившейся сверху тяжести он пошатнулся, но устоял, и, прихрамывая, бросился прочь к плоскогорью.

 

Морские валы перекатывались лениво, то натягивая, то морща перламутровую поверхность воды. Пахло солью и влагой, иногда волны взлетали, оставляя клочья пены на бортах. Ветер шумел в парусах. От горизонта до горизонта не видно было ни облачка, до экваториальной полосы бурь оставался еще порядочный участок пути.

Кормчий, стоявший у специального рычага, начал дремать, и тут же получил тычок под ребра. Он вскинулся, обиженно посмотрел на толкнувшего его крепкого седобородого старика.

— Чего вы, господин Анна? — спросил кормчий, почесывая бок. — Тут спокойно, когда и подремать, если не сейчас! Вот у экватора надо быть начеку.

Мореход говорил правду. Великое море оставалось спокойным большую часть суток, лишь в полдень с востока на запад через него проходил грозовой фронт, берущий начало у полюса. На экваторе облачные валы сшибались, разбегаясь по всей нулевой широте до границ Пустыни.