К истокам кровавой реки (СИ)

— Это из-за меня, — горестно сказал Мэсси.

— Ну, из-за тебя. Там рано или поздно все равно бы случилось землетрясение.

— Нет, вас ранили…

— А… Любой отец защищал бы своего сына.

Секунды стремительно утекали вместе, а ведь их надо было использовать, успеть сказать что-то невероятно важное, успеть перетянуть рану, потому что еще немного, и будет поздно… Незнакомый шерн оставил попытки перевязать Авия и отступил, склонив голову. Лоб его вспыхнул фиолетовым.

— Он же жив еще! — отчаянно вскрикнул Мэсси. Авий услышал, попытался поднять руку, дотянулся до ладони Мэсси и слабо сжал его пальцы.

«А все же спуститесь в ход под Башней», — промерцал он цветовым языком, и лоб его потух. Белый матовый цвет сменил слабые дрожащие вспышки. Алые глаза, смотревшие в небо, остекленели.

Мэсси сидел, не поднимая головы. Шерны не собирались пока нападать, хотя, может, лучше бы напали… Только Сакко, Вислава и остальные, как же они… Ему вспомнилось вдруг, как Септит в далеком детстве пробовал учиться летать над скалой, и как Авий потом просто сказал: «Любопытный ты ребенок».

В глазах стало горячо. Мир вокруг расплывался мутными пятнами. Он, наконец, рискнул поглядеть вокруг. Шерны стояли молча, плотным строем, почти не шевелясь и даже не говорили ничего на своем удивительном языке. Смотрели они не на Мэсси и не распростертое на земле тело.

Господину Гранию в этом плотном строю места не нашлось. Он кружил, пятясь, отступая, и только у него на лбу синеватыми вспышками повторялась надпись: «Это случайность. Это случайность…», как будто все прочие слова он забыл.

— Случайность, — сказал вслух старый шерн, тот, что говорил с Мэсси. — Такого, чтобы мы убивали своих умышленно, не бывало вовеки. А на моей памяти и случайно не было.

— И на моей, — произнес еще один старик.

— И на моей! — выкрикнули из задних рядов.

— И на моей, — это было сказано негромко, но все разом обернулись к говорившему. Только что плотно стоявшие первожители расступились. В центр круга медленно вышел шерн в багровой мантии. Мэсси даже не сразу узнал его, хотя мантию и видел на плечах старого Корнута.

Зато узнал Граний. Забыв про случившееся, он потрясенно выкрикнул:

— Ты! Ослушался меня! — и смолк, вспомнив, что и ему есть в чем себя упрекнуть.

Новый Хранитель знаний посмотрел в ответ довольно снисходительно.

— Меня призвал долг, что выше всего остального, — произнес он вслух негромко, но торжественно. — Теперь я Корнут.

— Септит? — изумленно прошептал Мэсси, узнав голос. Молодой Верховный шерн продолжал:

— Вы скажете: что он может помнить, здесь множество стариков, которые прожили много дольше. Но моя память родилась миллион оборотов назад и не умрет вместе со мной. Я помню, как половина Луны лишилась воздуха, и как Земля остановилась над той стороной. И я помню, что наши предки создали свои механизмы не для того, чтобы мы сейчас умерли, сложа руки.

Шерны, против опасений, не думали возражать. Они слушали, не шевелясь, лишь слабо посвечивая лбами в знак внимания.

— Каменная книга велика, — продолжал Септит. — Даже я не могу сейчас вспомнить всего, что было занесено в нее за многие тысячи лет. Поэтому мне понадобится помощь. И не вас, мои молодые братья, — лоб Верховного шерна полыхнул зеленоватой насмешкой. — Никто из вас не желал приближаться к моему предшественнику, боясь, что он выберет вас в ученики!

Молодые шерны как можно незаметней отступали за спины остальных.

— Но прежде всего нам нужно вернуть матери-Луне того, кто нас покинул, — Септит медленно расправил крылья, словно собираясь взлететь. — Авий из рода Вестинов, Первых владык, ушел в один день с Хранителем знаний. Это произошло не случайно!

— Это случайно, — подал голос Граний. Он все время пытался затеряться среди остальных, но ему это никак не удавалось. Шерны при его приближении не расступались, а плотнее смыкали строй, и он вынужден был оставаться в центре круга.

— Я не обвиняю тебя, — печальным фиолетовым цветом заметил Септит. И уже вслух воскликнул: — Мы должны вернуть ушедшего матери-Луне и выполнить его последнюю волю. А хоронит покойного всегда сын.

Теперь толпа первожителей смотрела на мертвое тело Авия и сидящего на траве человека. Мэсси не сделал попытки встать. Это уже не имело значения.

— Сын? — преспросили вслух неожиданно визгливым голосом, Мэсси впервые слышал такую интонацию у шерна.

— Да, — прозвучало в ответ. — Мы живем по законам предков. Для усыновления всегда достаточно было просто назвать кого-то сыном.

— Никогда! — господин Граний все же держался на некотором расстоянии от Септита, не решаясь подойти ближе.- Никогда еще невозможно было усыновить не шерна!

Некоторые первожители, стоявшие рядом, закивали, сверкая ультрамариновыми вспышками.

— Законов, которые запрещали бы это, тоже не существует, — возразил Септит. — А нашу священную книгу некогда основал именно род Вестинов. Мы, Хранители знаний, только вечно переписываем ее. Она принадлежала погибшему Авию, теперь принадлежит его наследнику.