К истокам кровавой реки (СИ)

— Ничего, ничего страшного, детка. Сейчас поедим, скоро солнышко припекать начнет, и согреешься. Все хорошо будет. Вон, видишь, за той горою сияние Земли Благословенной, если молиться светлой звезде, все легче.

— Зачем ты… — начала Дзита, и голос ее сорвался. переведя дух, она продолжала: — Зачем ребенка обманывать, Марела? Не будет лучше, молись не молись. У нас нет надежды. У нас нет будущего. Здесь мы сдохнем, и никуда не сбежишь, свои же живьем в землю закопают.

— Не надо, — сказала Марела. — Вырастет, успеет узнать. А сейчас не надо, Дзита.

Из землянки, держась за стенку и окончательно вымазавшись, нетвердыми шажками выбрался Зибур и ткнулся матери в колени. Марела вытерла подолом замурзанную мордашку сына, виновато оглянувшись на Дзиту, разломила кусок хлеба на три части — большие протянула детям, меньший взяла себе. Дзита спорить не стала, но сплюнула, и, выразив тем самым свое мнение по поводу кормежки выворотня, побрела прочь по тропинке. А дальше Хонорат размышлять было некогда, потому что она была голодна.

Хлеб исчез мгновенно, быстрей, чем тает поутру снег. Облизывая пальцы, Хонорат увидела вдали на дороге несколько черных фигур. Крылатые господа сочли, что уже достаточно тепло для работы.

Начинался новый долгий лунный день.

 

========== Дети с обеих сторон. Мэсси ==========

 

Солнце низко стояло над горами. Половина долины, освещенная лучами, уже освободилась от снега и зеленела рвущейся вверх травой, но в другой части еще царила зима. Сейчас линия, разделяющая ночь и утро, тепло и мороз, проходила посередине ближайшего озера. Именно к нему и бежала Хонорат. Мать с другими женщинами только что ушла в город, оставив Зибура на попечение сестры, малыш сразу же уснул — и Хонорат спешила воспользоваться своей короткой свободой.

Озеро растаяло наполовину, это было видно даже издали. Вытянутый овал, разрезанный наискосок, на зеленовато-прозрачную, отражающую белесое небо, и ледяную половинки. Как созревший в полдень двухцветный плод. Вода окончательно прогрелась бы только через несколько часов, но Хонорат не могла ждать. Она, как и все лунные жители, привыкла к холоду и перспектива купаться в полынье ее не пугала.

Хонорат обогнула очередной пригорок и увидела на берегу маленькую человеческую фигурку. Мальчик устроился на валуне, приспособив в качестве сиденья охапку подсохших уже папоротников и швырял в воду камешки. Он был так увлечен этим занятием, что обернулся на шаги Хонорат, когда она была уже совсем близко.

— Привет, — крикнула на бегу Хонорат. Она остановилась, перевела дух, улыбнулась. Мальчик с серьезным лицом кивнул в ответ.

— Привет.

Хонорат постояла немного и сообщила:

— Сегодня я не голодная.

— Ох, — по его лицу было видно, что он расстроился. — А я забыл, совсем забыл, извини.

— Ничего! Я же говорю, я не голодная. Ты что делаешь?

— Я? Вот, — он кивнул на озеро. — Знаешь, если найти плоский камешек, он перепрыгнет через все озеро. Вот так, — он пустил очередной «блинчик», но тот, естественно, и до середины озера не доскакал — утонул, пару раз оттолкнувшись от поверхности воды. Мальчик чуть заметно вздохнул и сказал:

— Это потому, что они круглые, а не плоские.

— Плоские могут быть на дне, — сказала Хонорат. — Ты умеешь плавать?

— Я не знаю, — серьезно ответил мальчик. — Я ведь не пробовал.

Хонорат засмеялась.

— Значит, не умеешь. Будешь пробовать? Уже не так холодно.

Он с непонятным ей сожалением ощупал собственные бока и замотал головой.

— Нет, я не могу, мама будет сердиться.

— Ну, как знаешь, — пожала плечами Хонорат, и шагнула в озеро сразу, не раздеваясь. Все равно ничего запасного у нее не было, стирать платье было надо, а солнце через пару часов начнет припекать и высушит одежду прямо на хозяйке.

Вода прогрелась только сверху, внизу, у дна, она была ледяной, и Хонорат изо всех сил заколотила руками и ногами по поверхности озера, поднимая тучу брызг. Пару раз она попробовала нырнуть, в первый раз ей ничего не удалось подцепить со дна, во второй повезло — в ладони вместе с песком оказался зажат маленький плоский камешек. Она подошла к берегу, поднимая при каждом шаге небольшие буруны, и кинула свою находку мальчику.

— Лови!

Он поймал камешек, быстро подставив сложенные лодочкой руки, испуганно посмотрел на нее:

— Холодно!

— Конечно, холодно, — согласилась Хонорат, — но грязной хуже.

Она еще немного поплескалась, отжала кое-как подол, встряхнула мокрой головой и вышла на берег. Выбрала самый прогретый солнцем валун и устроилась на нем — обсыхать.

Мальчик терпеливо ждал, пока у Хонорат не перестанет зуб на зуб не попадать, потом подошел и протянул камешек:

— Хочешь, ты брось? Это ведь ты нашла.

— Нет, я все равно не умею.

Мальчик прицелился, размахнулся и кинул камешек почти параллельно поверхности воды. Тот запрыгал по озерной глади и потонул почти на ледяной границе. Мальчик и Хонорат переглянулись.

— Видела? Девять раз скакнул.

— Ага, здорово. Мэсси, — сказала Хонорат, вспомнив его имя, — а ты бегать умеешь или тоже не пробовал?