Читаем К новой философии полностью

Отношения в этом фильме находятся на переднем плане. Эван заботится о своих друзьях, и он общается с другими людьми. Он дружелюбен, непривязан, и всё же он помнит тех, кому принадлежит его личность, как на конце линии. Когда проблема с Луизой впервые прорывается на поверхность, что делает Эван? Он звонит своему другу Томми, чтобы объяснить, как он себя чувствует, и выяснить, что ему следует делать – должен ли он изменить свою жизнь, чтобы остаться с Луизой, зная, что это повлияет отрицательно на его отношения со своим старым другом, его старым «я».

Принятие того, как новое происходит из не-нового, старое никогда не отвергается, а будучи принятым, поддерживает новое, подобно ветвям на странном гибридном дереве на ферме Анджело. Неудивительно, как ветвь молодого дерева помещается в старое, чтобы сделать старое новым и чудесно свежим. Интеграция означает освобождение, поддерживая центр, в то время как периферия остаётся нетронутой и независимой. Это редкое явление, когда можно уловить такую глубокую мудрость в фильме, который на первый взгляд кажется таким обыкновенным. Предположительно, это удачная и необычная интеграция. В любом случае, можно только пожелать больше таких фильмов, как этот.

Женское начало в Весне – яркая загадка, и его не следует воспринимать легкомысленно. Оно же отражает тему фильма для нашего следующего обсуждения эстетики, которое будет посвящено Оседлавшему кита (2002).

39. Идеал женственности: интеграторская эстетика Оседлавшего кита

Прежде чем приступить к чтению, ознакомьтесь с Оседлавшим кита (2002). Следом будет не обзор, а эстетический анализ, который может выявить благоговение, например, когда Пай думает, что так «тихо на глубине» (чтобы понять это чувство, можете послушать дорожку Empty Water из саундтрека фильма). Несмотря на это, в этом фильме сложно охватить все детали.

Интеграция касается только самого необходимого и не включает в себя никаких излишков. Фильм Оседлавший кита (2002) – один из примеров интеграции. В нём показаны все три основные категории: интегратор (инт8), идеалист (идеалП) и материалист (мат8), но все с точки зрения первой.[125] От связанных с сюжетом трудностей, которые считаются неудачами (например, смерть брата), до её успехов, главная героиня Оседлавшего кита, Пайкеа Апирана,[126] закономерно сплетает след «не-А есть А», след интеграции. Фильм показывает, как идеалП (платонический идеалист) Коро не может признать лидера в своей внучке Пайкеа, которую даже назвали в честь их долгожданного вождя, но ищет только то, во что он верит, то есть идеал мужского лидера, а не саму реальность. В отличие от своего деда, Пай делает правильное толкование реальности, когда в своей трогательной речи она говорит: «Родившись… я оборвала цепочку наших предков. В этом никто не виноват. Просто так случилось» (из сценария фильма).

Каждый раз, когда Пайкеа показывает Коро своё интеграторское лидерство, будь то путём завязывания верёвки и запуска с ней двигателя, с чем Коро терпит неудачу, или из-за того, что она вызывает китов в конце и доказывает свою власть мистическими и естественными признаками, так как сверхъестественное естественно в её случае. Она даже наставляет, а затем побеждает Хеми в целях самообороны, потенциального материалиста, у которого отец ведёт себя как явный мат8. Несмотря на то, что её дедушка-идеалист унывается от неведения реальности и неверия в неё, а материалистичные сверстники смеются над ней, все в деревне позже принимают её за лидера, которому суждено было объединить их. И даже несмотря на то, что её интеграция необходима, как доказывается в конце, она, как это эстетически изображено, далека от автоматической.

39.1. Что сказал бы материалист?

Материалисты, интерпретирующие этот фильм, были бы обеспокоены, казалось бы, поверхностным. Например, глядя на сцену с вытащенным на берег альфа-китом, когда Пайкея приближается к нему, они могут считать его ракушки интересными, но на самом деле именно нос кита, которого Пайкея касается своим носом в традиционной манере, должен быть замечен, показывая кита в виде естественного спутника человека-вожака, следовательно, что связывает человека и животного особой связью. Позже, материалист, возможно, снова ошибочно посчитает примечательным тот факт, что кит был сделан не реальным, а искусственным, только для кинофильма. Однако, картинка не несёт смысл этого кита, но является изображением настоящего кита, чтобы символизировать мистическую, духовную связь, основанную на вере Пай в свою природу и природу вокруг.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)
Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)

В предлагаемой вниманию читателей книге представлены три историко-философских произведения крупнейшего философа XX века - Жиля Делеза (1925-1995). Делез снискал себе славу виртуозного интерпретатора и деконструктора текстов, составляющих `золотой фонд` мировой философии. Но такие интерпретации интересны не только своей оригинальностью и самобытностью. Они помогают глубже проникнуть в весьма непростой понятийный аппарат философствования самого Делеза, а также полнее ощутить то, что Лиотар в свое время назвал `состоянием постмодерна`.Книга рассчитана на философов, культурологов, преподавателей вузов, студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук, а также всех интересующихся современной философской мыслью.

Жиль Делез , Я. И. Свирский

История / Философия / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Критика практического разума
Критика практического разума

«Критика практического разума» – главный этический трактат Иммануила Канта, развивающий идеи его «Критики чистого разума» и подробно исследующий понятие категорического императива – высшего принципа нравственности. По утверждению философа, человек может быть по-настоящему счастлив, только если осознает, что достоин счастья. А этого можно достичь, лишь выполняя долг, то есть следуя нравственному закону. По Канту, поступающий так человек, независимо от внешних обстоятельств, чувственных потребностей и других побуждений, становится по-настоящему свободным.Одним из ведущих переводчиков Канта на русский язык был поэт, литературовед и критик Николай Матвеевич Соколов (1860–1908). Переведя основные трактаты Канта, позже он представил российским читателям и другие его произведения. Переводы Соколова считаются точными и полными, они неоднократно переиздавались в советское время.Как и другие книги серии «Великие идеи», книга будет просто незаменима в библиотеке студентов гуманитарных специальностей, а также для желающих познакомиться с ключевыми произведениями и идеями мировой философии и культуры.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Иммануил Кант

Философия / Образование и наука