Читаем К новой философии полностью

В своей речи, Рэнд (1982) хвалит курсантов за их добродетели. Она восхищается «осанкой выпускников Вест-Пойнта, которая живо изображает их гордый, дисциплинированный контроль над своими телами» (стр. 10). Рэнд восхваляет добродетели, которыми обладают курсанты: «серьёзность – преданность – чувство чести» (стр. 12), чтобы доказать, что они на её стороне. Рэнд демонстрирует свою признательность, поощряя «славные» добродетели, которых учреждение Вест-Пойнта придерживалось на протяжении веков своего существования. Она отмечает, что курсанты добродетельны, когда они защищают страну в своих интересах, а не от долга быть самоотверженными. И вся традиция была первого качества, а не второго. Чтобы привлечь аудиторию на свою сторону, Рэнд хвалит их качества, которые особенно противоречат этике долга и самоотверженности её оппонентов. Она заявляет: «Я не буду оскорблять вас, говоря, что вы преданы самоотверженному служению» (стр. 12).[107] Рэнд считает самоотверженность чем-то аморальным и поэтому приписывает эгоизм своей целевой аудитории, противопоставляя его аморальной самоотверженности. В конце выступления, Рэнд благодарит их за соответствие её описанию. Она решила завершить свою памятную речь на положительной и мощной ноте, но ещё важно помнить, что она начала с отрицательных качеств публики, которые она проиллюстрировала, чтобы атаковать непримелемую, но распространённую философию, которую она ожидала найти засеянной и среди своей целевой аудитории. Теперь она была уверена, что дала все необходимые причины, чтобы убедить свою аудиторию, и думала, что они отождествили себя с ней, приняв её определение философии. Она оставила после себя впечатление строгой, но дружелюбной личности, призывающей не-Объективистских курсантов следовать общей цели.

Обращение к господству ума не обязательно ведёт к рациональному восприятию или оценке, которую так ценят Объективисты. Такое сосредоточие на рациональном может отпугивать других и заставлять их игнорировать эту философию. Первый принцип Объективизма – это действительно Разум, и частое упоминание слов «разум», «ум», «рациональный», «объективный» и тому подобных, используемых в Объективистских работах и среди самих Объективистов (например, на их онлайн-форумах), свидетельствует об особенном Объективистском языке и их рациональной риторике. Рациональная риторика заключается не только в том, чтобы думать независимо от других, но и в том, чтобы пытаться мыслить как другие, чтобы убедить их вписаться в сообщество единомышленников. Идентификация компьютерной метафоры служит рациональным средством убеждения. А убеждение посредством фрейминга, как показал Лакофф, является, в основном, бессознательным и не подвергается анализу. Таким образом, даже для Объективистов, внутригрупповое мышление становится обычным или «единосущим». Разделяя концептуальные метафоры, присущие их мировоззрению, они находят «объективные» средства, которые помогают объединить их аксиомы с умами целевой аудитории.

Рэнд хотела убедить свою аудиторию присоединиться к ней в борьбе с иррациональными врагами капитализма, и поэтому она создала моральную систему, которая могла бы правильно запрограммировать их умы и привести их к победе, хотя значение, которое она придавала разуму и морали, было довольно схожим с коллективистским, вопреки тому, что основывалось на добродетелях, нежели на деонтологии. Анализ моральной теории Канта, проведенный Лакоффом и Джонсоном (1999, стр. 348–51), в некотором смысле наталкивает на схожести с собственной моральной теорией Рэнд, поскольку обе утверждают, что основаны на разуме, но воспринимаемом по-разному.

Проницательное описание Кеннетом Бёрком (1941) Гитлера в «Риторике <битвы> Гитлера» показывает некоторые сходства с тактикой Рэнд. Связанный с этим отрывок из его работы состоит в следующем: «[Е]сли можно передать свои немощи сосуду, или <цели>, вне себя, можно сражаться с внешним врагом, а не с врагом внутри» (с. 243). Такой подход может быть применён к современной философской парадигме, когда врага заменяют те, кто верит в Бога, расу или общество, а отправной точкой служит свободоправный рыночный капитализм. Словами самого Гитлера: поражение военных было «следствием морального отравления, видимого всеми, следствием убавления инстинкта самосохранения» (цитата у Бёрк, 1941, стр. 244). Эта воинствующая моральная философия была распространена как у Рэнд, так и среди её врагов. Но Рэнд также использовала её для достижения идентификации у своей аудитории военных курсантов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)
Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)

В предлагаемой вниманию читателей книге представлены три историко-философских произведения крупнейшего философа XX века - Жиля Делеза (1925-1995). Делез снискал себе славу виртуозного интерпретатора и деконструктора текстов, составляющих `золотой фонд` мировой философии. Но такие интерпретации интересны не только своей оригинальностью и самобытностью. Они помогают глубже проникнуть в весьма непростой понятийный аппарат философствования самого Делеза, а также полнее ощутить то, что Лиотар в свое время назвал `состоянием постмодерна`.Книга рассчитана на философов, культурологов, преподавателей вузов, студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук, а также всех интересующихся современной философской мыслью.

Жиль Делез , Я. И. Свирский

История / Философия / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Критика практического разума
Критика практического разума

«Критика практического разума» – главный этический трактат Иммануила Канта, развивающий идеи его «Критики чистого разума» и подробно исследующий понятие категорического императива – высшего принципа нравственности. По утверждению философа, человек может быть по-настоящему счастлив, только если осознает, что достоин счастья. А этого можно достичь, лишь выполняя долг, то есть следуя нравственному закону. По Канту, поступающий так человек, независимо от внешних обстоятельств, чувственных потребностей и других побуждений, становится по-настоящему свободным.Одним из ведущих переводчиков Канта на русский язык был поэт, литературовед и критик Николай Матвеевич Соколов (1860–1908). Переведя основные трактаты Канта, позже он представил российским читателям и другие его произведения. Переводы Соколова считаются точными и полными, они неоднократно переиздавались в советское время.Как и другие книги серии «Великие идеи», книга будет просто незаменима в библиотеке студентов гуманитарных специальностей, а также для желающих познакомиться с ключевыми произведениями и идеями мировой философии и культуры.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Иммануил Кант

Философия / Образование и наука