Читаем К новой философии полностью

Если разобраться, то слова – это не одни лишь представления или соответствия, а главное, что слова – это наши способы формулировки вопросов о том, что невыразимо. И мы должны придумывать слова, чтобы попытаться выразить то, что невозможно точно знать, но мы должны, так как иначе мы остановимся задаваться вопросами. Без возможности выразить понятия словами, мы не сможем жить. Без идей мы не сможем мыслить. Истина, возможно, невыразима, но мы продолжим о ней говорить и задавать вопросы даже тогда, когда у нас уже будут ответы, хоть эти ответы и никогда всех не удовлетворят. Способы задавать самые глубинные вопросы в одеянии всевозможных слов и есть то, чем занимается настоящий метафилософ. И именно так возможно видеть множество последовательностей, потому что все они были выражены людьми, которые верили невыразимому. Всё, что сделано и достигнуто людьми, упорядочено на почве неизведанного – и это строение, которое можно понять даже тогда, когда не знаешь из чего оно сделано на самом деле.

Читал ли я или смотрел основные работы этих людей, имел ли я построенные на отдельных наблюдениях доказательства или читал статью в энциклопедии, и, достигнув критического (то есть достаточного, а не необходимого) объёма данных, я бы позволил им какое-то время погружаться в моё подсознание и смешиваться с моими знаниями и пониманием. Поэтому, когда мои накопленные и осевшие основания о человеке возвращаются к сознанию, я могу быть уверен в категоризации какого-то человека, как если бы я знал, как этот человек будет реагировать на тех, кто уже категоризован, и где они все увидят себя в Модели. Учитывая интенсивный объем работы и время, необходимое для того, чтобы сделать всё точно, я могу вместо этого принять решение взглянуть на более обоснованные противоречивые доказательства или академическую критику, которые могут показать, что я представляю индивида под потенциальной или гипотетической категорией ошибочно. Конечно, мне нужно ещё уметь правильно аргументировать категоризацию – иначе я не был бы уверен в категоризации кого-либо вообще.

Так как мы рассматриваем индивидуальные сознания сами по себе, то тут подразумевается и некоторый субъективный подход, зависящий от каждого человека, употребляющего эту методологию. Однако, для тех людей, которые способны направить свои внутренние силы на постижение сознания другого, существует некоторый конечный достаток этого подхода. С достаточной практикой, опытность может развиться до такой степени, что непротиворечивое определение сознаний индивидов, сильно гармонирующих или по иному резонирующих с сознанием категоризатора, может мгновенно производиться лишь исходя из малейшего упоминания о жизни человека, при этом достигая эффекта, напоминающего выхождение из-за рамок пространства-времени. Таким образом, ощущения сознания человека, переживающего через свой внутренний опыт решение по категоризации, становятся независимы от конкретного пространства или времени.

С помощью различных фрагментов значимой информации из цитат (например, из викицитатника) или из того, что другие говорили об этих людях, и сравнивая их с другими категорированными людьми или сравнивая их с теми, кто вдохновлял или влиял на них, можно ясно понять общую философию человека, а затем сравнить это понимание с данной мной категоризацией. Произведение объективной оценки философии может достигаться легко, но оно также может становиться более трудным по мере того, как больше людей категоризуются, хоть, безусловно, есть преимущества в том, чтобы иметь больше людей для сравнения и больше сравнений с моими категоризациями. Чтобы сделать любое из таких суждений, был проведён некоторый сбор данных, подходящий для получения стабильной интегративной картины. Этот сбор данных также может осуществляться в нестандартных средствах массовой информации, таких как видео на YouTube. Кроме того, я также хотел бы представить противоречивые доказательства, если таковые имеются, которые могли бы пролить некоторый свет на внутренние или внешние конфликты рассматриваемых лиц.

Список, сопровождающий Диаграмму, постоянно обновляется, и критика важна для его продолжающегося развития. Так как бывают погрешности в понимании, то, скорее всего, у этой работы можно выделить эмпирический метод проб и ошибок, который эволюционирует по мере накопления знания. В конце книги Вы можете ознакомиться со списком причин для включения имён во все категории, начиная с левой стороны Диаграммы.

31. Предварительные размышления о природе категорий

31.1. Осознание своей категории

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)
Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)

В предлагаемой вниманию читателей книге представлены три историко-философских произведения крупнейшего философа XX века - Жиля Делеза (1925-1995). Делез снискал себе славу виртуозного интерпретатора и деконструктора текстов, составляющих `золотой фонд` мировой философии. Но такие интерпретации интересны не только своей оригинальностью и самобытностью. Они помогают глубже проникнуть в весьма непростой понятийный аппарат философствования самого Делеза, а также полнее ощутить то, что Лиотар в свое время назвал `состоянием постмодерна`.Книга рассчитана на философов, культурологов, преподавателей вузов, студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук, а также всех интересующихся современной философской мыслью.

Жиль Делез , Я. И. Свирский

История / Философия / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Критика практического разума
Критика практического разума

«Критика практического разума» – главный этический трактат Иммануила Канта, развивающий идеи его «Критики чистого разума» и подробно исследующий понятие категорического императива – высшего принципа нравственности. По утверждению философа, человек может быть по-настоящему счастлив, только если осознает, что достоин счастья. А этого можно достичь, лишь выполняя долг, то есть следуя нравственному закону. По Канту, поступающий так человек, независимо от внешних обстоятельств, чувственных потребностей и других побуждений, становится по-настоящему свободным.Одним из ведущих переводчиков Канта на русский язык был поэт, литературовед и критик Николай Матвеевич Соколов (1860–1908). Переведя основные трактаты Канта, позже он представил российским читателям и другие его произведения. Переводы Соколова считаются точными и полными, они неоднократно переиздавались в советское время.Как и другие книги серии «Великие идеи», книга будет просто незаменима в библиотеке студентов гуманитарных специальностей, а также для желающих познакомиться с ключевыми произведениями и идеями мировой философии и культуры.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Иммануил Кант

Философия / Образование и наука