К островам Индийского океана

В нескольких крупных магазинах города цены слишком велики, и, хотя местные воды населены восьмьюстами видами рыб, океан не обеспечивает горожан рыбой. Лишь немногие рыбаки имеют снасти для ловли и снабжают жителей небольшим количеством дешевой рыбы. Дети почти не видят ни молока, ни мяса, сейшельский стол держится на рисе и рыбе.

В каждом экзотическом городе любая дорога неизбежно приводит на рынок, и Виктория не составляет исключения. Попадаем на базар, что носит имя «рыбный», но лишь на одном прилавке розовеют тунцовые тушки. В центре — небольшой, выложенный зеленоватым камнем водоем, продавец-негр в живописном лимонно-желтом клеенчатом фартуке ополаскивает широкий нож в водоеме и приступает к разделке тушек. Покупатели, нанизав сочные куски на длинный прут, уносят рыбу.

Над водоемом скривилась старая, лишенная листвы мимоза, на голом ее остове пара некрупных белых цапель. Склонив головы, следят за мелькающим ножом: не перепадет ли что-либо? Неподвижные, будто изваянные из гипса, они не обращают внимания на говор, скрип тележек, квохтанье связанных за ноги кур.

Пряности, листья кустарника пачули, свернутые коричневыми трубочками палочки корицы, ваниль, бананы, плоды хлебного дерева. Других продуктов не видно: овощи, фрукты и табак островитяне выращивают лишь для местного употребления. Зато бойко торгуют пальмовым вином — тодди, сладким пивом из забродившего сока сахарного тростника — баккой. Широким ножом — пангой — тут же искусно вскрывают кокосовые орехи и, прорезав аккуратное отверстие в скорлупе, предлагают прохладный сок, уверяя, что он куда вкуснее пива.

Однако какой может быть разговор о Сейшелах без упоминания о сейшельском орехе! В лавчонках, гордо возвышаясь над рядами раковин, гребнями, шкатулками и браслетами из панциря черепах, среди соблазнительного изобилия сувениров, лежат они, округлые, удивительные по форме. Не похожие ни на что виденное ранее. Таинственные и загадочные.

Многие журналисты, побывавшие на Сейшелах, не обошли вниманием историю «коко де мер» — морских кокосов. Еще задолго до открытия Сейшельских островов океанские течения прибивали к арабским и индийским берегам гигантские орехи необычайной формы, повторяющей очертания женского тела. Легенды утверждали, что растут они на деревьях, произрастающих на морском дне.

Морские кокосы молва наделила чудодейственными свойствами, связав их с секретом вечной молодости. Как утверждает та же молва, один из Габсбургов посулил четыре тысячи золотых флоринов за орех! Ажиотаж вокруг таинственного ореха усиливался до тех пор, пока какой-то французский моряк не посетил остров Праслен, расположенный в двадцати милях от Маэ. Там, а не на океанском дне, в большой роще странных пальм, росли «морские кокосы»! С той поры единственную в мире рощу варварски расхищали на потребу туристам, пока государство не взяло под охрану эти сейшельские пальмы-эндемики.

Волны выбрасывали гигантские двойные орехи на Малабарский берег Индии, побережье Явы, Суматры, Цейлона (Шри Ланки) и даже на Мальдивские острова. С удивлением находили люди огромные плоды необычайной формы. Происхождение орехов оставалось загадкой, хотя о них ходило множество самых невероятных легенд. Молва утверждала, что орехи эти не только обладают необъяснимой способностью плыть против течения, но и прячутся от людей — добравшись до берегов, самостоятельно передвигаются, стремясь скрыться в лесах. Орехи якобы обладали удивительными свойствами: самый страшный яд терял силу, оказавшись в сосуде из их скорлупы. Полагали, что ядро «коко де мер» в соединении с перемолотым в порошок носорожьим рогом излечивало болезни. Восточная медицина приписывала им также способность возвращать мужскую силу и молодость. Историки утверждали, что на Мальдивских островах содержался особый отряд, именуемый «стражи побережья». После океанского прилива совершали они обход берега, дабы обнаружить выброшенные «морские кокосы». Утаивший находку обрекался на смерть. Вскоре орехи достигли такой цены, что весь судовой груз в трюмах обменивали на один-единственный «коко де мер»!

Тем временем слава о его целебных свойствах успела достичь Европы. В середине XVIII века европейцы впервые проникли в горные долины острова Праслен.

Стоим возле прилавка с «коко де мер». Плахова кружит вокруг витрины, как горькая сирота, рассматривающая пасхальный пряник. Приданные орехам этикетки с нулями возле числа рупий не умеряют ее пыл.

— Надо купить сейшельский орех, лишь один орех!

В качестве утешения покупаю великолепно отглянцованную открытку с изображением не одного, а двух орехов, но, одарив меня уничтожающим взглядом, она погружается в размышления. Могу держать пари, — как стать владелицей «коко де мер».

— Орех будет, — твердо произносит моя жена, возвратившись в порт и вышагивая вверх по трапу. — Без ореха я не уплыву с этих островов. И не сувенирного, заполированного, а в его естественном виде.