К отцу

— Прошу прощения, я обознался, — сказал Сергей, еще раньше сообразив, что эта красивая, явно не князевской породы, девушка не могла быть Лизкой Князевой, теперь замужней тридцатилетней женщиной. Такой она не была и двенадцать лет назад, угловатая и неуклюжая, как утка, Лизка Князева, с которой Сергей как-то нечаянно поцеловался в темном чулане, а потом стеснялся сказать, что она не нравится ему; она писала ему смешные любовные письма. Где она сейчас? Давно ли замужем?

Сергей хотел идти, но что-то удержало его. Сероглазая девушка в сарафане с глубоким вырезом до удивления упорно не спускала с него глаз. И улыбка все еще светилась на ее губах. Сергею стало совсем неловко. Он понял, что девушка тоже обозналась, но еще не догадывается об этом.

— Боже мой, неужели вы меня не узнаете?! — тихо воскликнула она.

Теперь Сергей покачал головой: он ее не узнавал, вернее, он никогда раньше с ней не встречался.

— Да я же Юлька! — обиженно, с вызовом сказала девушка.

«Не может быть!» — подумал Сергей и еще раз покачал головой.

— Сережа, да узнай же меня! — взмолилась она.

«Нет, — по-прежнему качал он головой. — Вы меня обманываете. У Юльки были синие глаза».

Глаза у этой девушки были серыми. Чудесные серые, с чуть заметной синевой, глаза. С синевой… Сергей вгляделся в красивое лицо и замер: «Неужели Юлька?»

— Юлька, — прошептал он. — Юлечка?..

Юлька, словно оттолкнулась, взлетела и повисла у Сергея на плечах. Он выронил чемодан и сетку-авоську, обнял девушку.

Юлька плакала. Сергей чувствовал на щеке ее слезы.

— А я-то, как села в автобус, все оглядываюсь, оглядываюсь!..

Да, кажется, она оглядывалась, но Сергей безотрывно глядел в окно — искал знакомые дома, знакомых людей. Черт возьми, он ведь Юльку вот эту самую искал среди прохожих! А она ехала рядом.

— А ты никакого внимания! Да что же это такое?

— Но как же ты меня узнала?

— А я тебя и не забывала. В пятьдесят седьмом — помнишь, тогда? — ты был таким же.

— Вот странная история! — сказал Сергей и поцеловал Юльку.

— Юлька-а! — раздался визгливый голос. Кричала женщина из очереди возле водоразборной колонки. — Я вот скажу Вальке… Постеснялась бы!

Юлька даже не обернулась, а Сергей отрезвел. Он спросил:

— Замуж выходишь, Юлька?

— Кто тебе сказал?

— А я в Москве Андрея Васильевича встретил.

— Пусть он и выходит замуж, твой Андрей Васильевич! А я не спешу.

— Ну и изменилась ты, просто красавицей стала, — смущенно сказал Сергей.

Вся очередь у колонки — женщин пятнадцать смотрели на них, даже воду качать перестали.

— Правда?

— Ну, конечно, что ты… Ничего в тебе прежнего нет, даже глаза стали серыми. Кто тебя так перекрасил? Волшебник какой-то!

— Ты бабку мою по родному отцу не видел, я вся в нее, — сияя влажными («Две капельки прозрачной воды!») глазами, проговорила Юлька. — А глаза у меня бывают разные, то синие, то серые, это уже все заметили. — Она лукаво засмеялась и спросила, снизив голос до шепота: — Хочешь, я сделаю тебе их синими?

— Не надо, Юлька, и серые хороши. Пойдем, пожалуй. Тут так застроили все это место!

— И не узнать теперь, да? — Юлька схватила сетку. — Ты письмо мое получил, Сережа?

— Письмо? Какое письмо? Когда ты его послала?

— Дня три.

— Нет, Юлька, не получал я твоего письма, не успел. А что?..

«Ладно, потом, — Юлька махнула рукой: дескать, несущественное это. — Я совета у тебя просила. Но это потом, потом. — Но, должно быть, письмо было серьезным, она не выдержала и добавила: — Я хотела к тебе ехать. Вот сейчас расписание на вокзале узнавала. Я ведь и на заводе рассчиталась уже, только батька не знает, думает, что в отпуск пошла.

«А я ведь тоже рассчитался в Краснограде, Юлька», — чуть было не сказал Сергей.

— А ты приехал, словно чувствовал, — продолжала Юлька. — Так должно и быть. Я так и знала.

Сергей встревоженно и удивленно посмотрел на нее.

— Что у тебя случилось, Юлька?

— У меня? Да ничего, ничего особенного. Это потом. А ты тоже: «Лиза, Лиза!» — Юлька укоризненно покачала головой. — Твоя любимая Лиза теперь как клуша: у нее четверо ребят.

— Прости, Юлечка… Я тебе конфет привез.

— Конфет? — Юлька опять пожала плечами. — Ирисок в обертках? Как тогда? И куклу не позабыл?

— Нет, куклу не привез, Юлечка. И ирисок тоже. На этот раз трюфелей…

— Большое спасибо, Сергей Васильевич! — насмешливо сказала Юлька и пошла вперед, размахивая сеткой с гостинцами.

«Не притворяйся, — подумал Сергей. — Ведь любишь конфеты, Юлька! Любишь, не притворяйся!»

Все неприятности последних нескольких дней сейчас казались Сергею несущественными. Они отдалились и стерлись. Сергей жил другой жизнью — одновременно в прошлом, когда Юлька бегала за ним в своих дырявых рейтузиках, и в настоящем, когда та же (та же, да не та же!) Юлька шла впереди, вела его за собой. Сергей думал, как мила его александровская сестренка, отчего-то волновался и чувствовал себя совсем счастливым.

4