К победным рассветам

Ночью экипаж майора Урутина вышел на освещенную цель и на высоте 1400 метров стал на боевой курс. Фашисты встретили самолет шквалом огня. Трассы снарядов вспарывали небо вокруг бомбардировщика. Штурман майор Мацепрас сбросил наружную подвеску. Высоко к темному небу взметнулась широкая и длинная полоса красно-белого огня. Это раскрылись РРАБы, и их содержимое стремительно понеслось к земле. Урутин, искусно маневрируя, вывел машину из-под обстрела и сделал маневр для повторного захода. Генерал Логинов, прильнув к стеклу штурманской кабины, тщательно наблюдал за разрывами бомб, сброшенных другими экипажами, и наносил их на схему.

Охваченный боевым азартом, Урутин, по команде штурмана, со снижением подвел машину к самой цели. С малой высоты лучше вести наблюдение и можно более объективно оценить действия экипажей. Но в это время над ними, как огромные фонари, повисли светящие авиабомбы. С еще большим ожесточением вели огонь зенитки? Враг будто бы знал, что именно на борту этого самолета находился комдив. Майор Урутин, маневрируя, стал выводить воздушный корабль из опасной зоны. И вдруг самолет вздыбился, словно осаженный всадником конь, накренился и, беспорядочно падая, стал терять высоту. Кабина наполнилась дымом.

Горящий самолет устремился к земле. В наушниках генерал Логинов услышал тревожный голос командира корабля: «Ранен! Самолет неуправляем! Всем покинуть машину!» Мацепрас открыл нижний люк и указал комдиву рукой на землю. С большим трудом тот вывалился из самолета.

Приземлился Логинов на дне оврага, окаймленного молодым невысоким сосняком. Освобождаясь от парашютных лямок, вдруг почувствовал острую боль в ноге. Долго всматривался в темноту, надеясь увидеть хоть еще один белый купол, но напрасно. Забравшись в самую чащу, он провел там остаток ночи.

Горячо дышала уставшая за день земля. Мерцание звезд чем-то напоминало морзянку, посылавшую на землю космические сигналы. Напряженная ночь осталась позади. Но куда идти? Где свои войска? Днем внимательно осматривался, наблюдал за дорогой. Сомнения исчезли: вокруг были немцы. Дождавшись сумерек, медленно двинулся в путь, ориентируясь по отзвукам артиллерийской канонады, доносившейся с фронта.

Только на третий день Логинов добрался до Дона и благополучно его переплыл. Сразу же наткнулся на боевое охранение нашего стрелкового полка. На финише трудного и опасного пути слова красноармейца прозвучали для него гимном спасения и возвращения к жизни:

— Одурел фриц, прет прямо в руки.

— Не стрелять. Возьмем его живым.

— Товарищи! Я советский летчик, — поспешил отозваться Логинов.

— Ишь чего выдумал! Откуда ты здесь взялся?!

— Сбит над Коротояком.

Конечно, бойцам на передовой не часто приходилось встречать летчиков. Они с недоверием отнеслись к сообщению нежданного гостя. Держа оружие наготове, разрешили спуститься в окоп. Логинову пришлось отрекомендоваться, что он не просто летчик, а командир дивизии, генерал. Такое признание бойцы боевого охранения встретили с еще большим недоверием. Старший распорядился отправить генерала в штаб.

— Конвоир, — рассказывал потом Логинов, — доставил меня на полковой командный пункт. Выяснение личности продолжалось недолго. От командира полка я узнал, что он имеет указание оказать помощь экипажу самолета, сбитого недалеко от места их дислокации, и что да его борту находится генерал. Командир полка связался по телефону со штабом воздушной армии. Начальник штаба генерал Степанов выслал за мной самолет По-2. Выйдя из блиндажа, я поблагодарил и расцеловал бойца, потом снял с ремня кинжал с цветной плексигласовой ручкой и вручил его своему спасителю.

Майор Михаил Урутин, стрелок-радист Александр Гаранкин и воздушный стрелок Шариков, выпрыгнувшие с парашютами вслед за Логиновым, приземлились на территории, занятой противником. Они также сумели пробраться к своим. Урутин сообщил, что штурман Мацепрас покинул самолет последним. Но, вероятно, он раньше времени открыл парашют, зацепился стропами за хвостовое оперение самолета и погиб...

После такого краткого отступления возвращаюсь к сегодняшним фронтовым будням. Итак, мы сидим за сбитыми из досок столами и ожидаем постановки задачи. Перед нами, на стволах сосен, развешаны карты, схемы целей, таблицы с расчетами. Вся обстановка говорила о том, что нам предстоит выполнять важное и нелегкое задание.

Неторопливо и четко, словно взвешивая каждое слово, генерал Логинов читает приказ. Бомбардировочным частям авиации дальнего действия предписывается наносить массированные удары ночью по военно-промышленным объектам и коммуникациям противника, удаленным на предельный радиус полета самолета Ил-4.

Зачитав приказ, комдив обращается к нам с краткой речью: