К победным рассветам

На кургане боевой славы в Севастополе воздвигнут монумент. На нем золотыми буквами высечены номера соединений и частей, участвовавших в освобождении города. Среди них указана и наша 2-я гвардейская Севастопольская авиационная дивизия и 18-й гвардейский краснознаменный полк авиации дальнего действия. На обелиске начертаны слова:

Слава вам, храбрым, слава бесстрашным,

Вечную славу поет вам народ!

Доблестно жившие, смерть сокрушившие,

Слава о вас никогда не умрет!

Присвоение соединению и 18-му гвардейскому авиаполку почетного наименования Севастопольских, награждение 3-го гвардейского авиаполка орденом Красного Знамени, благодарность 26-му гвардейскому авиаполку для меня, как уроженца этого города, было особенно радостным событием.

В операции «Багратион»

Утром 23 июня 1944 года ударом четырех фронтов — 1, 2, 3-го Белорусских и 1-го Прибалтийского — началось наступление наших войск в Белоруссии. В частях авиации дальнего действия снова настала горячая пора. С началом операции экипажи гвардейской Севастопольской авиационной дивизии, как и многих других соединений АДД, разрушали оборонительные сооружения противника на главных направлениях наступления своих сухопутных войск. Как только в образовавшиеся бреши входили подвижные танковые соединения, наши бомбардировщики наносили удары по коммуникациям врага, стремясь сорвать подвоз его резервов. Так, в результате бомбардировки железнодорожного узла Брест в ночь на 7 и 8 июля были разрушены вокзал и паровозное депо, разбиты девять паровозов, 30 эшелонов с техникой, боеприпасами и живой силой, сожжены склады с горючим и интендантским имуществом, уничтожен немецкий штаб. Только убитыми гитлеровцы потеряли около 3000 солдат и офицеров.

Дальние бомбардировщики наносили чувствительные удары по окруженным группировкам немецко-фашистских войск в районах Бобруйска, Минска и Витебска. Насколько были эффективны их действия, можно сослаться на показания командира 65-й немецкой дивизии генерал-майора Инзеля Иоахима, плененного 11 июля восточное Минска:

«В настоящих операциях русских войск и их успехе авиация сыграла первостепенную роль. Она повлияла на ход всей кампании на данном участке фронта... Расстроив нормальное движение отходящих колонн и вызвав панику, русская авиация не давала возможности нашим войскам организованно сопротивляться на таком мощном естественном рубеже, как река Березина. Моральное воздействие авиации на наши войска было исключительно большим. Наше командование оказалось бессильным бороться с превосходством русских в воздухе».

Успешно действовал наш полк, блокируя вражеские аэродромы в районах городов Бобруйск, Пинск, Барановичи, Мачулище, Борисов, Минск, Кобрин, Белосток, Волковыск, Слоним, Лида, Орша, Полоцк, Двинск. Основным тактическим приемом применения авиации оставалась свободная охота. Пара самолетов в течение темного времени суток могла заблокировать два-три аэродрома. Зная район, в котором предстоит действовать авиакорпусу, охотники-блокировщики появлялись там за полтора-два часа до основных ударных групп бомбардировщиков, отыскивали действующие аэродромы и работающие старты. За время барражирования им удавалось узнать и парольный сигнал противника «Я свой самолет», действующий в данную ночь.

...Темная ночь будто соединила небо и землю. И все же мы внимательно следим за всем, что можно заметить вокруг. Вот впереди и ниже нас замерцали три светлячка огней самолета.

— Внимание, где-то рядом аэродром, — послышался голос Ильи Преснякова.

Вскоре внизу действительно вспыхнул рассеянный луч посадочного прожектора. Вражеский самолет включил фару и пошел на снижение. Не теряя времени, мы тоже снизились, включили бортовые огни и встали в круг вместе с немецкими самолетами.

Замечаем, что над аэродромом стало тесно от самолетов с мигающими бортовыми огнями. Враг пока не обнаружил нашего присутствия, а это уже хорошо. Выбрав подходящий момент, подошли вплотную к «юнкерсу», и Пресняков с короткой дистанции хлестнул по нему из четырех пушек. Небо озарилось мощным взрывом немецкого бомбардировщика.

Почуяв недоброе, фашисты мгновенно погасили стартовые огни. Аэродром погрузился во мрак. «Эрликоны» незамедлительно открыли огонь. В воздухе творилось что-то невообразимое. «Юнкерсы» выключили огни и, прижимаясь к земле, стали уходить от ощетинившегося зенитками своего аэродрома, чтобы найти другие места для посадки. Но и соседние аэродромы находились под контролем охотников. У фашистских летчиков было два выхода: или болтаться в воздухе, если есть в запасе горючее, или садиться вне аэродрома. Мы остались довольны боевой удачей.

— Вот так, — басит по переговорному устройству Пресняков, — налетели, ударили и вовремя исчезли...