К повороту стоять!

Серёжа поежился, кутаясь в непромокаемый плащ. В десяти футах ниже волны свободно гуляли по палубе, разбиваясь о броневые листы, захлестывая амбразуры башни. В иное время их закрыли бы просмоленными парусиновыми чехлами, но только не сейчас – жерла орудий настороженно уставились в предштормовое море, и фонтаны брызг окатывают крупповскую сталь. Враг впереди, он уже близко – в любой момент из-за шквала может показаться авизо или корвет боевого охранения. А потому единственная предосторожность, которую можно себе позволить – это заткнуть стволы дубовыми, обитыми кожей пробками-заглушками. Когда придет время, пробки выдернут, приводя грозную мощь орудий в готовность.

– Вот и славно, Сергей Ильич! – Артиллерист придвинулся поближе, перекрикивая завывания ветра. – Англичане не смогут из-за качки метко стрелять, даст бог, проскочим как-нибудь…

– Так и нам будет не легче! – возразил Серёжа. – Ежели волна разгуляется, мы и ползти-то будем еле-еле, узла четыре от силы!

– Ничего, потихоньку-полегоньку проползем! – жизнерадостно отозвался собеседник. – А что палить не будем – не беда! Прижмемся к островам, англичане на мелководье не сунутся. А на средних дистанциях, да на такой волне – какая стрельба? В белый свет, как в копеечку. А нам того и надо, лишь бы к Свеаборгу пройти!

– Ваши слова, Константин Георгиевич, да Богу в уши, – поморщился Серёжа. Артиллерийский офицер (мичман из новоприбывших) слегка раздражал его своим юношеским оптимизмом. Впрочем, чему тут удивляться: его выдернули сразу после выпуска из Морского корпуса – срочного, без экзаменов, лишь бы заткнуть дыры в офицерском составе флота.

– Не пора ли вам проверить, как дела в подбашенном, на подаче? Не ровён час наткнемся на боевое охранение британцев…

Мичман браво отозвался «Слушшш!», попытался щелкнуть каблуками, оскользнулся на мокром палубном настиле, густо покраснел и горохом ссыпался вниз, в башню.

А ведь он всего на год младше, припомнил Серёжа. Помнится, в кадетах, в общем классе этот малый изрядно отличился, когда рота устроила «бенефис» проворовавшемуся кухонному эконому. А когда Серёжа выпускался, этот самый мичманец – тогда гардемарин первого специального класса, – стоял среди правофланговых. Да уж, детинушка – ростом Господь не обидел, как, впрочем, и жизнерадостностью. Неужели прошлой весной он, лейтенант Казанков, был таким же наивным и восторженным?

Под гафелем идущего впереди судна замелькали флажки.

– С «Чародейки» пишут, – отрапортовал сигнальный кондуктор, – приготовиться к повороту «Все вдруг, право три!»

– Ответь «Ясно вижу», – скомандовал Серёжа. – На штурвале – к повороту стоять!

Сигнальщик уже набирал из своего шкафчика флажки – репетовать сигнал на «Перун», идущий третьим мателотом. Вице-адмирал Брюммер скомандовал перестроение из походного ордера в боевой – две колонны, уступом. Первая, «адмиралы», ближе к берегу и впереди, мониторы держатся сзади, мористее.

Новая гирлянда флажков, отчаянно затрепетала на балтийском ветру.

– С «Чародейки» пишут: «Поворот все вдруг!»

– Штурвальные, три румба право! – эхом отозвался Серёжа.

Нос «Стрельца» покатился вправо; остальные мониторы повторили его маневр.

Еще сигналы; снова телеграфная дробь рапортов и команд:

– С «Чародейки» пишут…

– Изготовиться к повороту…

– Штурвальные, ворочай три лево! Прежний курс!

Коордонат выполнен безупречно, и теперь мониторы идут на два с половиной кабельтовых мористее колонны башенных фрегатов. Очередной шквал скрыл в пелене дождя их низкие, приземистые силуэты, и даже с такого расстояния угадывались лишь верхушки мачт да дым, валящий из труб. В кочегарках сейчас форменная преисподняя – пар надо держать на предельной марке, чтобы в любой момент дать «фулл спид». Увы, девять с половиной узлов, которые способны выдать машины «Чародейки» и «Русалки», лучших ходоков бригады, смотрятся неважно на фоне эскадренных двенадцати узлов англичан.

На мачте «Адмирала Грейга» снова замелькали флажки. Левая колонна сбавила ход, дожидаясь, когда «Чародейка» поравняется с идущим четвертым «Лазаревым». Такое построение не помешает стрельбе левой колонны, зато неприятельскому разведчику труднее будет пересчитать и опознать корабли в строю. А в том, что такой разведчик вот-вот появится, сомневаться не приходится.