К повороту стоять!

Серёжа припомнил донесение со «Стрельны». Британцы встали перед фортами Свеаборга, почти в точности повторяя построение 1855 года. Правда, дистанции на этот раз куда больше – следствие возросшей дальности стрельбы орудий. Развернулись в дугу, выслали шлюпки и паровые катера, чтобы протралить минные банки. Безуспешно – две попытки, одна за другой, были сорваны деревянными канонерками и гребными барказами, вышедшими из-за островов Вестер-сварт и Борхольм. А потом на Свеаборг обрушилось небо – броненосцы её величества королевы Виктории разом открыли по крепости огонь. Дальние раскаты артиллерийской пальбы уже час как слышны на мостике «Стрельца» – ни дождевые заряды, ни ветер, сносящий звуки к осту, не могут заглушить этот неумолчный гул. Серёжа ясно представил, как ворочаются после залпа башни, как суетится прислуга в казематах и на батарейных палубах, как взлетают с фортов чёрные точки мортирных бомб, карабкаются вверх по дуге – сначала быстро, потом медленнее, пока не замрут в высшей точке, чтобы, разогнавшись в падении, обрушиться на цель. Море вокруг броненосца вскипает, вздымается водяными столбами – глубины перед Волчьими шхерами приличные, не то что вокруг Кронштадта, и при падении снаряда белоснежная пена не смешивается с поднятой со дна мутью.

– К зюйду пять дым!

Серёжа поднял бинокль. Так и есть – в просвете между шквалами мелькают жидкие клубы дыма и две наклоненные назад мачты. Под гафелем полощется на балтийском ветру «Юнион Джек». Разведчик.

– Сигналец, пиши на «Чародейку»: авизо неприятеля, шесть к зюйду, дистанция девять кабельтовых!

– Слушш, вашбродь!

– Боевая тревога!

По монитору раскатились частые удары рынды – «К бою, к бою, к бою!»

Кожаная пробка, затыкавшая амбушюр медной переговорной трубы, повисла, раскачиваясь на цепочке:

– Орудия к бою! Башню довернуть пять лево!

Из амбразур высунулись по пояс ловкие фигурки. Рывок, заглушки долой, и пропахшая порохом тьма, притаившаяся в стволах, готова вырваться на волю.

В трубке зашуршало:

– Орудия к стрельбе изготовлены!

Многотонная громада башни дрогнула, поддала в ступни, поднимаясь на рычагах, и со скрежетом поворотилась, нащупывая кургузыми стволами прячущийся за дождевым занавесом авизо.

«Посмейте только погибнуть! Я никогда вам этого не прощу…»

Он хотел написать ответ, хотя понимал, что отправить его никак не успеет. Разве что из Свеаборга – уже после всего. Он даже извлек для этого из тощего бювара чистый лист, но тут явился вестовой – командира срочно требовали на мостик. Лист так и остался лежать на столе, в крошечной, не просторнее платяного шкафа каюте.

«Все, время вышло. Что сделано, то сделано, а что не успел – уже поздно что-то менять. Теперь – только драться».

– Сигналец, пиши: к бою готов!

XI. Тараньте всё серое!

Бу-бумм!

Бу-бумм!

Клубы белого, остро воняющего селитрой дыма вырвались из каземата правого борта. Броненосец вздрогнул всеми своими девятью с лишним тысячами тонн водоизмещения.

«Пенелоп» отозвался на басовый рык флагмана рассыпчатым стаккато: четыре восьмидюймовки в бортовом залпе – не слишком убедительно по сравнению с десятидюймовыми монстрами, стоящими в казематах «Геркулеса».

Орудийный рев, словно эхо в ущелье, перекатывался от корабля к кораблю. Бомбардировка Свеаборга продолжалась вторые сутки; сейчас в боевой линии стояли броненосцы первого отряда. Второй отряд держался мористее, у него своя, особая задача. Погода не баловала: с веста сплошной стеной шли дождевые шквалы, суда мотало на якорях, и куда летели сейчас снаряды, не сказал бы, наверное, и небесный покровитель Британии, святой Георгий.

Бу-бумм!

Бу-бумм!

Новый залп, гулкое эхо прокатывается по колонне. Снаряды, вереща сорванными медными поясками, уходят в дождевое марево, за которым с трудом угадываются контуры фортов. Оттуда погромыхивает в ответ – тоже без особого успеха, водяные столбы встают на безопасном удалении от посудин её величества.

– Сэр, с «Сипая» докладывают: русские подходят с веста. Дистанция – пять миль, скорость… сейчас… простите, никак не разобрать!

Колесное авизо «Сипай» мотало на траверзе «Геркулеса», с его мостика семафорили флажками. Вице-адмирал Эстли Купер хмурился, комкал перчатки, выбивал носком башмака дробь на тиковых досках палубного настила. Его раздражало решительно всё: качка, налетающие с регулярностью метронома шквалы, пелена дождя, за которой не разобрать сигналов с авизо-разведчика…

– Прошу прощения, сэр… скорость русской эскадры не более пяти узлов!

– Сколько насчитали вымпелов?

– От пяти до семи, сэр. Точнее не определить, очень скверная видимость.

– Передайте на «Сипай» – пусть вернутся и пересчитают заново. Мне нужны точные сведения.

– Ай-ай[50], сэр!

Флаг-офицер сделал знак уоренту-сигнальщику, и тот энергично засемафорил флажками.

– Отставить, Ригби! Пусть сопровождают русских и на подходе дают пушечные выстрелы с интервалом в пятнадцать секунд.

«Сипай», разумеется, пересчитает русские суда, но вот вернуться и доложить уже не успеет. Решение придется принимать намного раньше.

Лучше всего – прямо сейчас.