"К предательству таинственная страсть..."

Уяснив, что журнал “Октябрь” это тебе не “Комсомолия”, я летом того же тысяча девятьсот пятьдесят седьмого уехал в Сибирь, на журналистскую ра­боту в Иркутскую область, откуда вернулся через три года с грудой стихотво­рений, и, вспомнив о совете неизвестного мне Окуджавы, разыскал литера­турное объединение “Магистраль”, в котором и состоялся мой публичный по­этический дебют и в котором я познакомился с литературным консультантом из журнала “Октябрь”...

***

Что нужно молодому литератору? Прежде всего писать и в этом находить главное счастье. А потом? — Потом печататься, хотя оно не всегда получает­ся, а иногда и просто мешает трезво относиться к самому себе.

Но когда ты молод, пишешь стихи обильно и вдохновенно, тебе совер­шенно необходим собеседник, слушатель, критик, ровесник, который либо восхитится твоими перлами, либо не оставит от них камня на камне, а потом отдаст на “суд толпы холодной” плоды своего вдохновения. “Ты царь, живи один”, “Ты сам свой высший суд”, — сказал Пушкин, но это для гениев, но не для нас грешных...

Такой средой товарищей-собеседников для меня в начале шестидесятых годов стало литературное сообщество “Магистраль”, куда я забрёл по совету Окуджавы. Помню, с каким нетерпением ждал я наших еженедельных заседа­ний, как заранее обдумывал, о чём скажу, что восславлю, с чем не согла­шусь. Не преувеличиваю — на каждое заседание нашей “Магистрали” я шёл как на личный праздник, на пиршество интеллекта, декламации, восторгов, разочарований. Все мы тогда были уверены в себе, откровенны, добры и беспощадны друг к другу. В те времена молодых издавали крайне скупо, критика не возилась с нами, не нянчила нас, почти не замечала, и мы бы­ли сами себе и критиками, и издателями, и слушателями, и читателями. Ни­каких агрессивных комплексов самоутверждения, которыми болеют многие нынешние молодые литераторы, у нас не было, потому что в первую очередь мы были бескорыстны, не думали, как о конечной цели, о вступлении в Со­юз писателей, о Литфонде и слыхом не слыхали, о всяческих всесоюзных со­вещаниях и не мечтали, о Центральном Доме литераторов имели весьма смутное представление, а если и случайно попадали туда, то вели себя роб­ко и целомудренно. Слава богу — многие соблазны в то аскетическое время миновали нас.

Пример бескорыстного служения поэзии подавал нам уже тогда бессреб­реник Григорий Михайлович Левин, автор до сих пор звучащей песни “Ланды­ши, ландыши, белый букет”, окружённый своими “студентами”... Не буду пе­речислять их всех — скажу только, что из “Магистрали” вышло около 50 поэтов, прозаиков, критиков, переводчиков, ставших членами Союза писателей. Целая крупная организация, не меньшая, чем в Иркутске или в Одессе. Ате, кому не хватило таланта, стали редакторами, журналистами, песенниками. А те, кто не стали литераторами, всё равно вспоминают “магистральные го­ды”, как лучшее время своей жизни, в которое они встречались и с Николаем Заболоцким, и с Ильёй Оренбургом, и с Назымом Хикметом, и с Павлом Ан­токольским, и даже с Александром Серафимовичем... В те времена извест­ные писатели были отзывчивее и легче на подъём, нежели нынешние. И ко­нечно же чуть ли не все значительные московские поэты военного поколения, чуть ли не все будущие знаменитые поэты моего поколения побывали в те го­ды в гостях у нас.

Дабы сегодняшнему читателю стало более понятным, что представляла со­бой “Магистраль”, приведу отрывок из книги “Портрет счастливого человека” весьма известного в 70-80-е годы журналиста и критика Геннадия Красухина:

“Булат, как и я, любил бывать на этих руководимых Григорием Михайло­вичем Левиным занятиях. Порой невероятно интересных. “Магистраль” не зря именовали малым Союзом писателей. Состав участников казался мне очень сильным. Владимир Войнович, Александр Аронов, Эльмира Котляр, Влади­мир Львов, Наталья Астафьева, Нина Бялосинская, Юрий Смирнов, Вадим Черняк, Сергей Козлов, Владимир Леонович, тот же Евгений Храмов, даже, что теперь может удивить многих, — Станислав Куняев <...> Да, состав “Ма­гистрали” был очень сильным. А тут ещё Григорий Михайлович устраивал ве­чера, которые в то время собрали бы большой зал Центрального дома лите­раторов — встреча с Борисом Слуцким, с Назымом Хикметом, с Даниилом Даниным, или с Давидом Самойловым”.

К этому “сильному” списку можно добавить Льва Халифа, Игоря Шаферана, Владимира Британишского, Инну Миронер и многих других литобъединенцев, что позволяет мне сегодня назвать этот, по выражению Красухина, “малый союз” “малым народом”. Многое из того, что озадачивало меня в “Магистрали” уже в те благополучные годы, засело в моей памяти. Помню, как, возвращаясь с каких-то поэтических хмельных посиделок, мы с Вадимом Черняком заговорили о Сергее Есенине, и он вдруг резко оборвал разго­вор: “Да ненавижу я этого Вашего крестьянского поэта”...