"К предательству таинственная страсть..."

На это кровопролитие их воодушевило коллективное “письмо 42-х” шес­тидесятников, с которыми Ельцин не раз встречался в Бетховенском зале и где они яростно увещевали коммунистического расстригу: “Действуйте, Бо­рис Николаевич!” Об этой провокационной роли деятелей культуры циничнее и откровеннее всех высказалась вскоре после октябрьской трагедии стопро­центная “шестидесятница” Валерия Новодворская в восторженной статье, на­званной строчкой из “шестидесятника”-“ленинца” Окуджавы “На той единст­венной гражданской”, опубликованной в журнале “Огонёк”, где главным ре­дактором был “шестидесятник” В. Коротич:

“Я желала тем, кто собрался в “Белом доме”, одного — смерти. Я жа­лела и жалею только о том, что кто-то из “Белого дома” ушёл живым.

Мы вырвали у них страну. Ну, а пока мы получаем всё, о чём усло­вились то ли с Воландом, то ли с Мефистофелем, то ли с Ельциным” (“Огонёк”, № 2-3, 1994 г., стр. 26).

А в своей книге “По ту сторону отчаяния” Новодворская добавила: “Я бла­годарна Ельцину... Пойдём против народа. Мы ему ничем не обязаны... Мы здесь не на цивилизованном Западе. Мы блуждаем в хищной мгле, и очень важно научиться стрелять первыми, убивать...”.

Её статья явилась естественным продолжением “расстрельного” письма 42-х, опубликованного в “Известиях” 5 октября 1993 года.

Для статистики и для суда потомков будет полезно знать, что из 42-х под­писантов “известинского письма” две трети — это классические “шестидесят­ники”, “дети XX съезда партии”: Алесь Адамович, Белла Ахмадулина, Григо­рий Бакланов, Зорий Балаян, Александр Борщаговский, Александр Гельман, Андрей Дементьев, Александр Иванов, Римма Казакова, Юрий Карякин, Яков Костюковский, Александр Кушнер, Татьяна Бек, Юрий Левитанский, Андрей Нуйкин, Булат Окуджава, Владимир Савельев, Юрий Черниченко, Андрей Чернов, Мариэтта Чудакова и др. И, конечно же, все они были единомышлен­никами и всё, что у Новодворской “было на языке”, у них “было на уме”. Не­даром такими же, как у Новодворской, чувствами была переполнена душа её кумира Булата Окуджавы: “Мы ловили каждый звук с наслаждением” (Но­водворская о взрывах танковых кумулятивных снарядов в “Белом доме”); “Для меня это был финал детектива. Я наслаждался этим <...> никакой жалости у меня к ним не было” (слова Окуджавы из интервью газете “Под­московные известия”, 11 декабря 1993 года).

“Такие, как я, — не унималась Новодворская в своих кощунственных за­клинаниях, — вынудили Президента на это решиться и сказали, как народ иудейский Пилату: Кровь Его на нас и на детях наших”, “Один парламент под названием Синедрион уже когда-то вынес вердикт, что лучше одно­му человеку погибнуть, чем погибнет весь народ”...

Пусть неожиданное сравнение Новодворской сорока двух подписантов письма с иудейской чернью, потребовавшей распятия Божьего Сына, оста­нется на её совести. Особенно важно, что, рассматривая эту драму, мы убеж­даемся в том, что Ельцина и его лакеев (Гайдар, Лужков, Грачёв и др.) осу­дили все православные служители, начиная от Патриарха и кончая рядовыми священниками:

“Тот, кто поднимает руку на беззащитного и проливает невинную кровь, будет отлучён от церкви и предан анафеме” (из заявления Свя­щенного Синода РПЦ от 30 сентября 1993 г.)

“Люди попрали нравственные принципы и пролили невинную кровь. Эта кровь вопиет к небу и, как предупреждала святая церковь, останет­ся несмываемой каиновой печатью на совести тех, кто вдохновил и осу­ществил богопротивное убийство невинных ближних своих, Бог воздаст им и в этой жизни и на страшном суде Своём” (из обращения Патриар­ха Алексия II в Троице-Сергиевой лавре от 8 октября 1993 г.)

“Мы знаем, что те, кто пришли к “Белому дому” в октябре 1993-го <...> это мученики во имя богочеловечества, дарованного нам Богом Иисусом Христом ценой его страданий и искупительной жертвы” (Мит­рополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн)...

С подобными же обращениями к народу выступили священники А. Шаргунов, С. Красовицкий, Дм. Дудко и многие другие. Поразительно то, что ельцинский режим был осуждён людьми церкви, которые претерпели нема­лые притеснения от советской власти.