"К предательству таинственная страсть..."

Вчерашние венгерские военнопленные подтвердили в те дни свою репу­тацию жесточайших карателей, которую они заработали на оккупированной советской земле... И у Москвы, конечно, независимо от решения “еврейско­го вопроса” в Венгрии, был единственный выход: раздавить эту попытку фа­шистского реванша танками и посадить во власть вместо ненавидимых венг­рами евреев коренных, но умеренных венгров, вроде Яноша Кадара.

Писатель Сергей Небольсин, жена которого была венгеркой и в доме ко­торого постоянно гостили венгерские историки и филологи, недавно расска­зал мне следующую историю:

— Приехал к нам профессор-литературовед Кроль, разговорились, и он поделился с нами воспоминаниями о 1956 годе.

“Мне было всего шесть лет. Однажды, в разгар восстания, я вышел на улицу и увидел, что на дверях нашего дома появилась надпись: “На этот раз мы не довезём вас до Освенцима”...

Я вернулся в дом и спросил отца: что значит эта надпись?

Отец смутился, но потом, понизив голос, сказал мне:

— Сынок, тебе надо знать, что мы не венгры. Мы — евреи”.

Но одно меня озадачивает до сих пор: почему наши еврейские либералы всю последующую историю восхваляли венгерский 1956 год как восстание против советского тоталитаризма, как борьбу под лозунгом “За нашу и вашу свободу”? Или их ненависть к социализму и латентная русофобия настолько мутила разум, что они в упор не видели антисемитской закваски венгерского взрыва и, проклиная сталинский 1937 год, одновременно оплакивали пораже­ние венгерского антисемитского бунта?

Полвека прошло с тех пор, и всё равно у нашей либеральной образованщины в душе ещё чадит это антисоветское пламя (с антисемитским отблес­ком!). Свидетельство тому — шабаш на радиостанции “Свобода”, где в нояб­ре 2006 года собравшиеся на этот кровавый юбилей восстания кадили ему славу и читали стихи своих кумиров, прославлявших в 1956 году антисовет­ский и антисемитский путч. Конечно, вспомнили стихи Манделя-Коржавина:

Я живу от нужды без надежды,

Я лишён и судьбы, и души,

Я однажды восстал в Будапеште

Против фальши, насилья и лжи.

(Цитирую, как запомнилось, со слов кого-то из выступавших, кажется, Натальи Ивановой из журнала “Знамя”.)

Своим хрипловатым тенорком делился воспоминаниями о пятьдесят шес­том годе Юз Алешковский: “Свет промелькнул! Мы ненавидели советский ре­жим и с радостью сообщали друг другу, что Венгрия восстала”. Хорошо бы спросить Юза Алешковского вместе с Наумом Коржавиным, а от кого, по-ихнему, бежало в ноябре 1956 года во Францию семейство Саркози — от совет­ских танков или от венгерских антисемитов?

Как же надо было страстно и слепо ненавидеть свою родину, свой народ, свою трагическую историю, чтобы забыть о том, сколько горя принесли нам венгерские оккупанты во время войны, чтобы не понимать антисемитскую подкладку будапештского бунта, чтобы забыть, как чешские легионеры дваж­ды прошли с огнём и мечом по нашим землям — в 1919 году в составе чехо­словацкого корпуса (о чём я слышал в тайшетских сёлах песню со словами: “Отца убили злые чехи, // А мать живьём в огне сожгли”), и в 1941-1945 в со­ставе гитлеровского рейха.

А чтобы не быть голословным, приведу статистическую таблицу количест­ва военнопленных в советских лагерях послевоенного времени из книги авст­рийского историка Стефана Карнера “Архипелаг ГУПВИ”, переведённую на русский язык и изданную в Москве в 2002 году. В советском плену после вой­ны содержалось 2 млн 388 тысяч немецких военнопленных, 513 тысяч — вен­герских, 187 тысяч — румынских, 156 тысяч — австрийских, 70 тысяч — чехо­словацких, 60 тысяч — польских, 48 тысяч — итальянских... Далее шли фран­цузы (23 136 человек), югославы (видимо, хорваты — 21 тысяча 830 человек), и совсем понемногу этот букет был разбавлен голландцами, финнами, бель­гийцами, датчанами, испанцами и “разными прочими, — говоря словами Ма­яковского, — шведами”.

***

В сентябре 2008 года я участвовал в телевизионной передаче, посвящён­ной гибели “оттепели”. Наталья Иванова, ведущий критик нынешнего журнала “Знамя”, вспоминала стихи своего покойного мужа Александра Рыбакова. Я не запомнил их полностью, но строки: “Ах, романтика, синий дым, в Будапеште советские танки” — остались в памяти, тем более, что в конце с пафосом бы­ли причитания: “Сколько крови в подвалах Лубянки”... А сколько еврейской крови было на улицах Будапешта? Об этом, конечно, не желали думать ни На­талья Иванова, ни её муж, сын писателя Анатолия Рыбакова (Аронова), авто­ра известных в своё время романов “Дети Арбата” и “Тяжёлый песок” — рома­нов о еврейских судьбах.

***

Отрывки из дневников Раисы Орловой, жены Льва Копелева, под заго­ловком “Родину не выбирают” (“Знамя” № 9, 2018):

“Грубость и хамство наших в Румынии (в 1945 году). Провожая меня до­мой после публичной лекции “Облик советского человека”, румынский искус­ствовед Мирчи Надежди рассказывал, как он и его друзья ждали Красную ар­мию, как надеялись, что придут русские, и ночь сменится днём.

— А ваши солдаты отняли у меня часы насильно. Оскорбило насилие. Я сам отдал бы им всё по первой просьбе.