К сердцу Африки

В свое время у меня была маленькая размолвка с одним моим другом, адвокатом Нильсом Вентегодтом. К счастью, Нильс — человек не злопамятный, и, когда я пришел к нему с маленьким дружеским подарком (двумя мангустами), он принял меня с распростертыми объятиями. Его жена приготовила великолепный обед, и, хотя Нильс долго недоумевал, почему ящик с сигарами вдруг оказался пуст еще до того, как мы принялись за коньяк, вечер удался на славу. Но когда я возвращался домой, на душе у меня было неспокойно.

А через три дня мне был предъявлен судебный иск, из которого следовало, что, во-первых, Поль, сожравший пол-ящика сигарет, вскоре получил расстройство желудка и уединился в шкафу со столовым бельем; во-вторых, из передней, куда обе маленькие бестии были посажены под домашний арест, они прогрызли в стене туннель и забрались в спальню; в-третьих, была разорвана подушка и из нее выпущен весь пух; и в-четвертых, мангусты, лишенные биллиардных шаров, заменили их стоявшими на полке бокалами из великолепного богемского хрусталя. По-видимому, когда их бросали на рояль из красного дерева, они, разбиваясь, издавали звук, напоминавший мангустам треск разбивающихся яиц.

В конце концов Нильс согласился принять от меня в дар три ящика сигар, которые я давным-давно купил для мангуст, и инцидент, таким образом, был исчерпан.

Инженер Ян Уре, специалист по поднятию со дна морского затонувших кораблей, не теряет самообладания в самой критической ситуации как под водой, так и на суше. Однако жене его явно не хватает выдержки и трезвого взгляда на вещи. Уре принес зверюшек домой поздно вечером, а встал рано утром и отправился поднимать рыболовный траулер, не разбудив жену.

Между тем Поль и Жозефина уютно устроились в хозяйственной сумке, которая стояла в коридоре. Кстати, в сумке лежали и ключи от входной двери. Увидев диковинных зверей, госпожа Уре громко закричала от страха, а потом попыталась выудить из сумки ключи с помощью длинной палки. Но не тут-то было. Мангусты совсем взбесились! Они шипели, фыркали, и взрывались, словно фейерверк, и с таким ожесточением кусали палку, что она жалобно трещала.

Надо сказать, что кри-кри были необыкновенно темпераментны и в то же время весьма проворны. Они не боялись даже овчарок, а однажды я видел, как за Полем погналась кошка, решив, по-видимому, что это крыса; кошка схватила когтями только воздух, и не успела она прийти в себя от изумления, как Поль бросился на нее и вцепился зубами в хвост.

В конце концов госпожа Уре потеряла всякую надежду на ключи и смирилась с мыслью, что весь день ей придется просидеть под домашним арестом. Когда Ян наконец вернулся домой, жена пригрозила ему немедленным разводом, если только он «не уберет из квартиры проклятых зверей».

В эти трудные для меня дни я вообще не подходил к телефону, и Ян вынужден был обратиться за помощью к одному из своих водолазов, белокурому богатырю двухметрового роста. Уре приласкал мангуст, и они успокоились. Когда пришел водолаз, они сидели на плече у Яна и музицировали. Поскольку госпоже Уре не хотелось расставаться со своей хозяйственной сумкой, а водолазу не хотелось тащиться с этой дурацкой сумкой через весь город, он охотно согласился посадить обоих кри-кри во внутренний карман своей куртки.

Водолаз сел в автобус номер восемь. Свободных мест для сидения не было, и ему пришлось стоять, повиснув на поручнях, так что рубашка вылезла у него из брюк. Мангусты не могли упустить такого удобного случая и моментально вцепились ему в кожу когтями. Но водолаз ужасно боялся щекотки и на глазах у изумленных пассажиров исполнил нечто вроде пляски святого Витта. Хотя он и объяснил кондуктору, что по нему ползают мангусты, тот был неумолим и высадил водолаза на следующей остановке. И бедняге ничего не оставалось, как идти домой пешком.

На другое утро мне вручили срочную телеграмму от Яна. Забрав у водолаза Жозефину и Поля, я отнес их в интернат для домашних животных на улице Петер-Бангсвей. Так как мангусты едят не меньше, чем овчарка, мне пришлось платить за их содержание свыше ста крон в месяц. Но вскоре кри-кри завоевали сердце хозяина интерната, и он со слезами на глазах благодарил меня за то, что я подарил ему обоих мангуст.

Правда, через несколько дней они покусали одну прелестную овчарку и напугали до смерти не менее прелестного павиана, но, поскольку больше они мне не принадлежали и мне не надо было возмещать нанесенный ими ущерб, я в конце концов перестал следить за подвигами Жозефины и Поля.

Почему люди проходят много тысяч километров, чтобы увидеть слона, хотя на него можно посмотреть в зоологическом саду всего за одну крону?