К терниям через звёзды

Марку показалось на момент, что всё прошло как нельзя лучше, но следом кто-то вмешался в эфир, сказав, что в «Колосс» врезался крупный осколок.

— Подождите со своим ущербом! — бросил капитан Фостер. — Сначала выровняемся и отойдём на хрен! Штурман!

— Стараемся кэп, — последовал спокойный ответ.

— Третий отсек импульсных! Усильте мощность до 93 %! — отзвенело в обоих ушах Марка — кричал кто-то из пилотов. — Третий отсек!!!

— Диспетчер, это первый пилот. Третий отсек импульсных не отвечает. Выясни, что с ними!

Марк замешкался. Его работа же никуда не исчезла. Он убрал с экрана вид из блуждающей камеры и вернул информационную карту корабля. Увиденное повергло его в ужас. Сразу несколько областей на первом и втором уровнях поочерёдно мерцали то красным, то оранжевым цветом. Внизу экрана Марк различил надпись на родном языке: «Внимание! Обнаружена разгерметизация отсеков!».

— Первый пилот, это диспетчер. В третьем отсеке импульсных разгерметизация! — без долгих задержек сообщил Марк.

— Твою ж мать! Есть ещё двигательные отсеки с проблемами?

— Второй и четвёртый тоже разгерметизированы! — сразу ответил Марк.

— Кэп, слышали? Нужно восстанавливать работу. Иначе не выровняемся!

— Понял тебя, пилот, — сказал капитан Фостер. — Так… Все, кто был на ракетах, бегом во второй третий и четвёртый отсеки! Помогите раненым, и замените их на управлении, по возможности на пробоину наложите временную латку.

— Ну, если нам не дадут за это медали… — проронил кто-то из офицеров-ракетчиков.

— Я тебе её лично на лоб повешу! — гаркнул Фостер.

— Уже бежим.

Суматоха продолжалась ещё минут двадцать. Помощи от Марка больше не требовали, и он сидел в немом молчании, слушая переговоры и уставившись на экран. Прибывшие к импульсным двигателям астронавты докладывали об ужаснейших потерях. Загерметизировать отсеки никто не смог. Количества углерода и свинца, хранящихся на корабле, не хватило для наложения латки — дыра была огромной. Когда планета разорвалась на части, небольшой по космическим меркам осколок всё-таки нагнал улетающего левиафана. Этот поцелуй стоил «Колоссу» половины одной из секций. Также пострадала вторая больница на третьем уровне другой секции. К счастью, её механические доктора остались живы. Чего не скажешь о паре десятков человек, которые погибли от столкновения с куском планеты-изгоя. Сменщикам пришлось выбрасывать их бездыханные тела в невесомость. Многие из этих тел вылетели в пробоину, отправившись в бесконечное путешествие через звёзды. Те, кто выжил, были в тяжёлом состоянии, и их по возможности доставляли в первую больницу к док-станциям. Осколок уничтожил много техники, и управлять всеми двигателями стало невозможно. Так что пилотам пришлось менять подход по выравниванию корабля.

Так или иначе, им это удалось. «Колосс» прекратил истеричное вращение и некоторое время летел правым бортом вперёд. В эфире воцарился мир; голоса стали спокойными, оживлёнными и радостными. При этом не было возгласов вроде «Мы это сделали!» или «Мы живы!». Казалось, что никто на борту «Колосса» не верил в то, что им удалось выжить. Лишь свечение звёзд на экранах обзора говорило о том, что это не загробный мир. Мёртвым звёзды не светят.

Освещение в салоне стало ярким. Послышался звук отворяющейся гермодвери. Следом астронавты запустили вращение секций, и на корабле, наконец, родилась нормальная гравитация. Марк почувствовал её внутренними органами, так как тело всё ещё вжимали в кресло ограничители, которые он не решался снять. Судя по переговорам, штурман занялся расчётом курса к остальной флотилии. Ещё восемь часов, и «Колосс» двинется навстречу своему предназначению — войне.

— Диспетчер. Марк, — послышался голос капитана Фостера. Его тон был уставшим.

— Я на связи, капитан, — ответил Марк.

— Свяжись с флотилией. Обрадуй ребят. И скажи, пусть максимально замедлят движение, дожидаются нас.

— Понял.