К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины

Мы вышли в хорошем темпе и добрались до лагеря за 5 часов, значительно опередив наших мулов, так что друзья из Грахалеса позволили нам разместиться в одной из своих больших палаток и накормили обедом из мяса с картофелем, который был ничуть не хуже превосходного русского угощения, которым нас потчевали на Эльбрусе. На следующий день мы поднялись до Пласа-де-Мулас на высоте более 4272 м и разбили лагерь, планируя задержаться еще на один день, чтобы восполнить потерю жидкости и акклиматизироваться. Дэниел предупредил, что в лагере работает врач, который замерит у всех пульс, уровень содержания кислорода в крови и артериальное давление.

– Он вправе задержать вас, если ему не понравятся ваши показатели, – добавил он.

Так, а у меня в крови присутствует фактор коагуляции V (фактор Лейдена, это генетическая предрасположенность к образованию тромбов), плюс у меня по жизни пониженное давление, но я всегда консультируюсь со специалистами по сердечно-сосудистой системе. Доктор Хакетт, врач в области высотной медицины, для каждой экспедиции подбирал мне комплект медпрепаратов. Я воспринимаю все всерьез, и меня немного беспокоило, что врач, не знающий особенностей моего организма, может неверно интерпретировать мои показатели или рассматривать их вне контекста, а Дэниела тревожили слухи о том, что местные проводники собираются ставить препоны проводникам с Запада. Мы осторожно подо-шли к палатке медпункта, и – черти бы забрали мое невезение! – давление у меня оказалось 100/60, а уровень кислорода – 89 %, что я полагала нормальным. Показатели Остина были немного лучше, а у Дэниела– ближе к моим, но врач поманила меня к себе.

– Мне очень жаль, но я не могу разрешить вам совершить восхождение, – сказала она. Я начала было возмущаться, но она отмахнулась от меня, как от мошки. – Пейте побольше жидкости и приходите завтра.

Я беспокоилась, что показатели могут только ухудшиться, особенно если учесть, что всю ночь на такой высоте я буду вместо сна то пить жидкость, то избавляться от нее. Но врач не стала меня слушать, сжав губы, как створки ракушки, она кивком указала мне на дверь.

– Чушь собачья, – возмущался Дэниел. – Ни на одной другой горе нет ничего подобного. Даже на Эвересте.

– Может, мне стоит пробежаться, – предложила я. – От этого сердце будет биться чаще.

– Может, и стоит, – похоже, я его не убедила.

Я рысцой потрусила в интернет-центр, настроившись засесть там и узнать, как можно поднять себе давление без дальнейшего обезвоживания, но меня отвлекли картины на стенах.

– Это самая высокогорная художественная галерея в мире, – сказал владелец, он же и живописец.

Я бродила вокруг, рассматривая красочные, как у фовистов, изображения мулов, женщин, детей, гор. Мне особенно понравился рисунок Аконкагуа, выполненный мелками. Он был в одной рамке с полароидной фотографией художника, рисовавшего пейзаж мелками, а рядом была подписана дата его восхождения.

– Не продается, – сказал художник, заметив, что я слишком долго задержалась перед этой картиной. – Почему она вам так понравилась?

– Думаю, потому что это картина в картине, – ответила я, – мне кажется, она частично создана на основе ваших воспоминаний о собственном восхождении. И это единственная картина в галерее, на которой стоит дата.

– Очень верное наблюдение.

Мне удалось очаровать автора, и он готов был поторговаться, но я сказала, что зайду еще раз после восхождения. Он приглашал меня потанцевать с ним и распить бутылочку вина, но я вежливо отказалась.

Вернувшись в общую палатку, я обнаружил Остина и Дэниела, которые развалились на мешках с бобами в обществе группы американских, итальянских и русских альпинистов из Силиконовой долины. Я плюхнулась рядом с подтянутой блондинкой по имени Алиса и заговорила с ней. Так началась наша многолетняя дружба, за время которой мы стали совершать восхождения вместе. На следующее утро я бегала вокруг лагеря, стараясь ускорить сердцебиение перед тем, как встать в очередь перед палаткой медпункта. Я стояла минут пятнадцать, трясла кистями и не прекращала бег на месте. Сегодня работал другой врач, и я ощутила прилив надежды, что он хотя бы выслушает меня, если окажется, что показатели у меня снова не в норме. Он надел манжету мне на руку и прицепил пульсоксиметр на палец. Затем отметил в моей медкарте: давление 99/59 и уровень насыщения крови кислородом 85 %.

– Эти показатели у меня всегда снижены.

Не успела приняться за объяснения, как он сказал:

– Вижу вы уже поднимались на многие вершины. Должно быть, вы хорошо разбираетесь в том, что для вас нормально. Как вы себя чувствуете? Жалоб нет?

– Нет, никаких. Я чувствую себя отлично.

– Очень хорошо. Желаю вам удачи.