К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины

Вернувшись в базовый лагерь, я стала обрабатывать метеоданные, сравнивая погоду с историческими событиями, пытаясь определить, когда выдастся следующее окно для восхождения, и выходило, что это произойдет не раньше 25 июля. Четыре лагеря и восхождение… Я спрашивала себя, успеем ли мы провесить веревки до четвертого лагеря. Чтобы убить время и поднять всем настроение, мы устраивали киносеансы по вечерам, а я начала придумывать викторину про К2, вроде тех, что устраивают в барах. Мы праздновали дни рождения, занимались стиркой (удивительно, и откуда только она набирается?) и ходили в гости в другие лагеря. Тем временем персонал кухни и другие помощники проводили время за какой-то карточной игрой, подразумевавшей азарт и ставки, и от этого капитан авиации Анвар жутко бесился. Он был справедлив и остро воспринимал неравенство доходов альпинистов и парнишек из кухонной обслуги. Едва только Анвар услыхал, что помощник повара продает свои часы, как разверзся ад: парни оказались тут, чтобы зарабатывать деньги для своих семей, а не просаживать их в азартных играх.

– Кто организовал эту игру? – требовал он, когда персонал кухни быстро разбежался. – Ну ничего, я все равно узнаю.

Как только образовалось ближайшее погодное окно, мы пошли в первый лагерь, где мигом стало тесно, так как и другие команды тоже воспользовались этой возможностью, чего мы и опасались. Вчетвером мы втиснулись в палатку на троих, и оттуда я слушала, как подходят новые альпинисты и видят, что в гостинице нет больше мест.

– Они не взяли с собой палаток, – сказала я. – О чем только они думали?

Может, они планировали устроить бивуак – соорудить укрытие из любых доступных природных материалов, но при таком ветре подобное было невозможно, а спать под открытым небом, конечно, тоже нельзя. Голоса звучали все громче, неприятное удивление сменилось гневом и паникой.

Какого хрена… Чья это палатка? Можно там разместиться? У вас есть место? У кого-нибудь есть место?

Вот именно из-за таких ситуаций на К2 столько погибших. Налегке можно быстро подняться, но идти налегке – безумие. Нужны самые важные припасы. Отказываться от необходимого опасно, это может привести к этической дилемме, когда команды попытаются действовать «правильно», пытаясь спасти попавшего в беду. Но что делать, если все попадают в беду с самого начала? Неужели ветер сдувает ответственность? Это очень тонкая моральная грань. Я была рада помочь им наполнить бутылки водой, но, учитывая, что перед носом торчали ноги Бениньо, пришедшие вынуждены были уйти вниз.

Некоторые из уходивших были друзьями Бениньо, и он ни с того ни с сего вдруг заявил:

– Я хочу уйти вниз.

– Бениньо, какого черта?

Я дважды поднималась с ним на вершины в Эквадоре. Он отличный проводник с сертификатом ASEGUIM (Эквадорской Ассоциации горных проводников) и превосходный альпинист, но он никогда не бывал на восьмитысячниках, и суматоха снаружи начинала действовать ему на нервы.

– Эй, эй, эй, послушай, – заговорила я. – У тебя есть палатка. У нас есть запас провизии. Ты в безопасности, мы собираемся подняться на вершину. Зачем тратить силы на спуск и новый подъем? Ты должен остаться.

Буря бушевала всю ночь и следующий день, и вот, пока мы сидели друг у друга на головах, я пыталась заниматься своими исключительно интимными занятиями и была неприятно удивлена, поняв, что у меня, судя по всем явным признакам, развился самый настоящий геморрой.

«Ни хрена не выходит. Что мне делать?» – в ярости написала я сообщение Пиппе.

«Сохраняй спокойствие и продолжай действовать», – ответила она.

«Отвали. В трудный час ты шлешь мне лозунг времен Второй мировой войны для поднятия боевого духа?»

«Preparation H».

«Если бы у меня было это лекарство под рукой, я бы не писала тебе. Ты ж мать. Как насчет народных средств?»

«Гуглю».

«Тик-так».

«Долька лимона. Исключительно для наружного применения».

«Но разве от этого вкус лимона не станет хуже?»

«Очень смешно. Ты хочешь, чтобы узел уменьшился, или что?»

«Да, мамочка. Спасибо. Если у меня ничего не получится, я стану трупом с чертовым геморроем. Шучу. Пока».

На следующий день команды в первом лагере решили бросить вызов ветру и двинулись вверх во второй, где, как голуби, уселись рядком в палатках, и на другое утро, несмотря на дерьмовую погоду, я увидела, как Ди с командой, тепло одетые, направляются вверх, в сторону третьего лагеря, пробиваясь сквозь жесточайший ледяной ветер. Мне хотелось последовать за ними, но никто из моих товарищей по команде не хотел идти. Через несколько минут я увидела, что Ди первой отщелкнула страховку и повернула назад.

Вскоре после полудня из рации послышались треск помех и оживленные переговоры.

– Ди, это Джейк Мейер. Третьего лагеря нет вообще. Его накрыло лавиной. Повторяю: сошла лавина. Третьего лагеря больше нет. Прием.