К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины

Головная боль возникала в результате того, что у меня оказались забиты семь (из восьми) пазух носа, и их пришлось очищать хирургическим путем, при помощи проколов, а пока доктор Ральф Метсон занимался этим, он заодно поправил мне искривление перегородки. И вдруг я снова начала дышать! После операции на вращательной манжете и нескольких сеансов физиотерапии я не прекращала попытки увеличить растяжку мышц. Несмотря на то что несколько лет подряд мой организм тренировался ради конкретной цели, восхождений на вершины, у меня ушло несколько месяцев на то, чтобы наладить нормальную работу коленей, спины и ног.

К декабрю я все по-прежнему могла поднять правую руку не больше, чем на 30 градусов вперед или вбок, и из-за того мне было сложно из машины подавать знаки пешеходам, переходящим улицу и еще сложнее бежать по прямой. Нет, серьезно, попробуйте бежать, не отнимая одну руку от груди. Ничего не получился. Мне хотелось поучаствовать в апреле 2017 года в Бостонском марафоне в команде Красного Креста. У меня было немало кардиотренировок ради нагрузки на большой высоте, но я ни разу не участвовала в марафонских забегах. Собственно говоря, я ни разу не бегала дистанцию больше 10 км. Я была незнакома с методикой марафонского бега и ее жаргоном – медленное сокращение мышц, быстрое сокращение и всякое такое. Это интересовало меня куда меньше, чем наука альпинизма. Однако в планы по-прежнему входило сотрудничество с Красным Крестом, поэтому в феврале, после очередной операции ради удаления рубцовой ткани, я начала увеличивать дистанцию на пробежках: сначала 11 км, потом 13, затем 18.

В марте я решила попробовать пробежать 24 км, но прогноз погоды обещал снегопад. Джонатан, будучи душкой, посмотрел, какая погода ожидалась в окрестностях Нью-Йорка, выискал окно в погоде возле Вашинг-тона, округ Колумбия, и повез меня туда на выходные. Я пробежала 24 км, поняла, что заблудилась, и пришлось вызвать Uber. На следующий день я была не в силах двигаться, а ниже левого колена вздулась шишка размером с грецкий орех. Воспаление сухожилия надколенника.

– Любопытно, – прокомментировал доктор Джон Коннорс. – Чаще всего такое бывает у мальчиков-подростков.

Каждый день я спрашивала Джонатана:

– Как, по-твоему, шишка не становится больше?

И каждый день он отвечал:

– Нет. То же, что и вчера.

Воспаление терпения!

За три недели до Бостонского марафона я пробежала по Центральному парку, постепенно замедляясь все сильнее, пока не была вынуждена остановиться. Сводило судорогой… заднее место. Это буквально ощущалось, как заноза в заднице. На следующий день я едва могла опираться на правую стопу.

– Вы сжимаете ягодицы при беге? – поинтересовался физиотерапевт, делавший мне массаж.

– Не уверена, – ответил я.

– Не сжимайте.

Я сделала мысленную пометку. Не сжимать задницу.

После МРТ крестцового отдела и области таза обнаружился перегрузочный перелом, поэтому доктор Родео порекомендовал пропустить Бостонский марафон, но я не могла позволить себе бросить Красный Крест. На субботнем обеде перед марафоном я сказала координатору забега, что присоединюсь к ним на старте просто ради нескольких фото для команды. На каждой миле во время марафона устраивают пункты Красного Креста, помеченные воздушными шариками с номерами от 1 до 26, что помогает бегунам определить, сколько миль остается до финиша. Когда команда позировала перед фотографами, кто-то протянул мне шарик с цифрой 1. Я решила, что это знак. Надо пробежать одну милю, подумала я. По-пробую, а на первом же пункте Красного Креста сойду с дистанции.

В понедельник, когда должен был состояться марафон, я отправилась к месту старта. У меня гостила Майя, так что они с Джонатаном загрузили специальное приложение, чтобы отслеживать на дистанции перемещение моего номера, в который вшит электронный чип.

– Я не взяла мобильник, – сказала я, – но вы сможете проследить, где я сойду с дистанции. Найдите меня, и мы пообедаем вместе.

В толпе я не могла разыскать своих коллег из Красного Креста, а на старт вызвали благотворительные организации, так что присоединилась к ним и побежала, надеясь увидеть кого-нибудь из знакомых и напоминая себе: Не спешить. Задницу не зажимать. Я бежала и бежала, обгоняя более неторопливых участников. Десять минут бега, и первая миля позади. Становилось жарко, и я остановилась, чтобы снять майку с длинными рукавами, но потом вдруг оказалось, что я пробежала еще милю, и еще, и еще. Я останавливалась у каждого киоска Gatorade, чтобы попить, и болтала со всеми добровольцами Красного Креста, которых видела.

Тем временем Джонатан с Майей немного подождали, а затем зашли в местный бар. Как мне рассказали потом, Джонатан проверил приложение у себя в телефоне и сказал:

– Какого черта? Похоже, она до сих пор бежит.

– На что спорим, что она пробежит всю дистанцию? – спросила Майя.