К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины

– Нет. Быть того не может, – он переустановил приложение и нахмурился. – Ей нельзя бегать с переломом крестцового отдела. Она не марафонец.

– Но она решительнее всех, кого я знаю.

А я тем временем просто бежала себе и бежала. Не сжимать задницу. Не сжимать задницу. Я поняла, что пробежала 10 км, и решила преодолеть еще немножко. Полуденное солнце уже палило вовсю. Я подныривала под все разбрызгиватели и с благодарностью принимала каждую предложенную чашку воды. Почти 20 км. Еще 10 минут, и полумарафон. Я замедлилась и перешла на быструю ходьбу, посасывая энергетический гель и смутно удивляясь, что меня не тянет в туалет. Должно быть, вся жидкость уходит в пот. Надо лучше следить за пить-евым режимом. А Джонатан с Майей в баре нервно пили воду за меня и наблюдали, как мой номер движется по дистанции вперед, милю за милей.

– Ха! – Майя стукнула Джонатана по руке. – Что я тебе говорила?

Я отключила сознание и позволила телу решать за меня. Если организм скажет, что надо остановиться, я остановлюсь. Но он молчал, и я продолжала бежать, отпустив мысли на свободу.

Восемьдесят восемь бутылок пива стояли на стене…

Мысленно я то и дело возвращалась на К2. Все что угодно ради новой попытки. Все было против меня. Сколько народу пыталось подняться раз за разом, сколько умерло, скольких оставили на горе… Как бы ошеломляюще это ни звучало, отрицать этого невозможно: мне хотелось попытаться еще раз.

Не сжимать задницу.

Пятьдесят три бутылки пива стояли на стене…

Я думала о таблице, о длинном списке имен, обо всех альпинистах, чьих имен еще нет на мемориале Джилки. Если я не поднимусь и не добавлю их туда, кто сделает это? Такая миссия была очень важна для меня, хотя это трудно объяснить, прежде всего потому, что мне так сложно говорить о смерти моего брата, особенно о тех трех ужасных днях, когда его уже объявили погибшим, но тело его еще не было найдено, оно плавало где-то, неизвестно где, в темноте. Я знаю, каково это – пережить смерть близкого, но не иметь его тела. Точно то же ощущали и те, кто потерял своих любимых на К2.

Я не знала, как сказать Джонатану, но была уверена, что должна вернуться на К2 и попытаться еще раз. Все, чего не дает нам успех, было теперь на моей стороне: опыт, умение устранять проблемы, смирение. Я была достаточно бесстрашна, чтобы круто менять курс, инстинкт помогал придерживаться взятого курса, а закаленный опытом здравый смысл давал возможность отличать одно от другого.

Сорок одна бутылка пива стояли на стене…

Не сжимать, не сжимать, не сжимать задницу…

Добежав до Фенуэй-Парк и Кенмор-Сквер, я решила, что до финиша совсем недалеко, поэтому отправилась дальше, по Коммонуэлс-Авеню, а потом, свернув направо, на Херефорд-Стрит, понеслась чуть не вприпрыжку. Я свернула налево, на Бойлстон-Стрит, и через четыре квартала вышла на финишную прямую около Центральной библиотеки. Я замедлилась, и тут кто-то набросил мне на шею медальон. Направляясь к группе представителей Красного Креста, я вдруг увидела Джонатана и Майю. Она добралась до меня первой, и, хотя я пыталась отстраниться, потому что майка у меня была мокрая, а шея потная, Майя, визжа, обняла меня.

– Ви-и-и-и! Я ужасно, просто ужасно горжусь тобой! Мы тут сидели и говорили: «Господи, нет, не может быть, что она решила пробежать еще милю», а ты просто бежала и бежала.

Джонатан догнал нас и крепко обнял меня. Он не стал бранить меня за то, что я проигнорировала предостережение врача, не стал жаловаться, что мы, мол, договорились об ожидании в один час, а в итоге он ждал целых пять. Муж был так изумлен, что почти целый час не мог поверить в происходящее.

– Я никогда не видел столько решимости. Я и подумать не мог, что ты пробежишь этот марафон, – сказал он за праздничным ужином. – Тебе надо вернуться на К2.

– Да, – я испытала подлинное облегчение, поняв, что не надо больше ничего говорить и объяснять.

– Займись этим. А с финансами мы разберемся, – кивнул он.

Тут уж настала моя очередь изумляться и пытаться понять, не послышалось ли мне.

Глава 25

Мне каждый день говорят «нет»… «Нет» стало великим источником вдохновения.

Дэвид Копперфильд, иллюзионист, интервью журналу Forbes

Перед экспедицией на К2 в июне 2017 года я встретилась с Джимом Клэшем и Норбу Тенцингом Норгеем63, вице-президентом Американского Гималайского фонда. Мы пили чай и кофе, хорошо поболтали, они пожелали мне удачи, и, когда я уже собиралась уходить, Джим сказал:

– У меня для Вас кое-что есть.