К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины

Дэниел связался по рации с базовым лагерем, и примерно через час, словно по волшебству, Каджи прислал мне с шерпой одну из своих бутылок воды. Она была ярко-розовой и немного грязной, но мне было так приятно, что я рассмеялась.

– Это так мило с его стороны!

– Заткнись, тупая, – бормоча, протиснулся мимо меня Норман.

Когда мы прибыли в первый лагерь, Дэниел сказал:

– Ванесса, иди вперед и устраивайся с Дануру Шерпой. Норман, ты со мной.

Я приказала себе не искать в его словах второе значение и лишний раз повторила про себя, что надо сосредоточить усилия на том, что я могу сделать. Надо пить воду. Надо съесть порцию острой лапши. Надо получше выспаться ночью. Мне понадобится спокойный настрой и непоколебимая концентрация, чтобы двигаться вдоль покрытого снегом и льдом хребта, а затем забраться на невысокий, но технически сложный ледяной выступ, чтобы добраться до второго лагеря на высоте 7040 м. На следующий день мы дошли до второго лагеря и решили попытаться подняться на вершину прямо оттуда, так как чувствовали себя сильными, здоровыми и должным образом акклиматизированными. Я надеялась немного поспать перед выходом, который был назначен на полночь, но поняла, что никак не могу успокоиться.

Никому никогда не удается погрузиться в полноценный глубокий сон в ночь перед восхождением. Слишком много беспокойства и предвкушения. Не помогало и то, что мне было слышно, как Дэниел с Норманом болтают и смеются так непринужденно, что захотелось выйти и швырнуть камнем в их палатку. Я лежала в спальнике и читала книгу Фатимы Бхутто «Песни крови и меча: Мемуары дочери», трогательный портрет политической жизни Пакистана. В конце концов я задремала, прокручивая в голове насыщенную событиями жизнь Бхутто.

Мой утренний ритуал начался в 11 часов вечера: горячая вода для овсянки, набор для восхождения, стельки с подогревом Hotronics, кошки, рукавицы, кислород. Выйдя из палатки, я увидела впереди свет налобников Нормана и Дэниела, они походили на двух светлячков и отошли уже довольно далеко, и я подумала: «Вот ведь черт! А не взять бы им свое мужское братство со всем хохотом и тестостероном и не засунуть бы его себе куда поглубже?»

Мне нравится немецкое выражение Sturm und Drang. Дословно это переводится как «буря и натиск» – идеальное выражение для описания развития конфликта на уровне работы химических веществ в крови: буйство неистового кортизола и резкий, как вспышка, выброс адреналина. Реакция «бей или беги». Детская площадка, зал совета директоров, спальня, поле боя – для вашего кровообращения все едино. И у вас появляется выбор: отвлечься на конфликт или заставить его стать вашим сверхмощным двигателем. Я выбрала второе.

Мы с Дануру показали очень хорошее время, взбираясь на печально известную Желтую полосу31 – короткий участок обнаженного известняка, ведущий туда, где должен был находиться третий лагерь. По мере того, как маршрут становился все круче, я использовала «шаг с разгрузкой», технику, при которой во время подъема вес тела переносишь на заднюю ногу, чтобы дать немного отдыха другой ноге. Начинался рассвет, и видимость улучшилась. Дэниел и Норман увеличили разрыв между нами. Питавшая меня энергией вспышка гнева догорела, сменившись отвратительной головной болью. Я устала и стала двигаться менее аккуратно, а это было опасно.

– Что скажешь, может, сделаем привал? – предложил Дануру Шерпа.

– Нет, я в порядке, – настаивала я, но потом споткнулась, зацепилась кошкой и выронила ледоруб.

Дануру попытался поймать его, но рукоятка выскользнула у него из пальцев, и ледоруб проворно, как угорь, заскользил по тропи вниз, и вдруг (Слава тебе, Господи!) зацепился за камни. Дануру рванулся вниз, схватил его и протянул мне. Я прижала ледоруб к груди и сказала:

– Черт возьми! Чуть не потеряла.

– Верно, диди. Надо сделать привал.

– Ну ладно. Но только на минутку.

Я потрясла головой и похлопала себя по лицу, стараясь избавиться от ощущения налипшей паутины. Да что со мной происходит? В голове была полная каша. Я посидела несколько минут, положив голову на руки. Восход уже заигрывал с горизонтом, и в лучах дневного света все стало казаться чуть проще. Я выпила воды, проглотила гель-энергетик, и мы продолжили подъем на гребень. Вскоре мы вышли на обширное плато на высоте около 7925 м. Дануру, должно быть, увидел, какой восторг отразился на моем лице, потому что он поднял руку и сказал:

– Нет-нет, еще нет. Ложная вершина.

– Терпеть не могу, когда горы такое вытворяют, – сказала я, – а они, похоже, только этим и заняты.

– Почти дошли. Видишь?

Он указал на склон холма, поднимающийся к истинной вершине. Как раз там шли Дэниел с Норманом: они только что бодро начали подъем. Я согнулась, опираясь о ноющие бедра и изо всех сил стараясь дышать ровно, пока мы ждали другого шерпу, который нес нам новый баллон кислорода. Я так измотана, что не была уверена, смогу ли сделать еще хоть шаг.

– Конечно, сможешь.