Кадис

– Очень плохо, очень плохо, – сказал он с раздражением. – Всякий, кто пытается проникнуть в мои тайны, которые я скрываю даже от Бога, мой враг. Я, помнится, говорил вам об этом.

– Выходит, мы с вами рассоримся, лорд Грей?

– Рассоримся.

– Из-за такого пустяка? – спросил я, стараясь сохранить дружелюбный тон, чтобы избежать с ним стычки в столь неподходящий момент. – Я весьма осторожный и скромный человек. Вы сами ввели меня в курс ваших дел. Поговорим откровенно, друг мой. Разве вы не признались мне, что собираетесь увезти ее на Мальту?

Лорд Грей усмехнулся.

– Я этого не говорил, – прошептал он неуверенно.

– Как же, говорили. А я пообещал вам помочь в этом деле и взамен просил вашей помощи – ведь я задумал убить моего ненавистного соперника Куррито Баэса.

– Верно, – рассмеялся он. – Ладно, друг мой. Убьем Куррито и похитим девушку. Могу я в случае необходимости рассчитывать на вас?

– Несомненно. Мне только остается узнать, на какой день задуман главный удар.

– Какой удар?

– Похищение.

Лорд Грей задумался. Он, видимо, колебался, не зная, довериться мне или нет.

– Для похищения мне никто не нужен, – произнес он наконец с уверенностью. – Но вот бежать из Кадиса дело нелегкое.

– Я выручу вас. Лишь бы знать, когда…

– Когда?

– Чтобы помочь вам, мне надо заранее отпроситься со службы.

– Верно. Но вот что: я скорее вырву себе язык, чем открою вам сейчас место и имя.

– А я и не прошу об этом. Но мне важно знать час…

– Да-да… Хорошо. Но повторяю, вы не узнаете ни места, ни имени. Скажу вам только…

Тут он достал листок бумаги, ту самую записку, которую на моих глазах ему передала Алакрана.

– Здесь назначен день и час, – сказал он. – Завтра ночью.

– Достаточно. Это то, что мне необходимо знать. Завтра ночью.

– Остального я не скажу даже своей тени. Я опасаюсь предательства, засады и не доверяю лучшим моим друзьям.

– Но я не собираюсь задавать нескромных вопросов… Все это меня не касается. Мне достаточно знать, что завтра к ночи я должен быть в Кадисе, в распоряжении моего друга, которого я высоко ценю.

Я полагал, что лорд Грей спрячет от меня письмо такого опасного содержания, но, к моему великому удивлению, он протянул его мне. Это была страница из книги, на ее полях были набросаны карандашом какие-то заметки.

– Это и есть письмо? Право, я ничего не пойму, нелегко разобрать, что здесь написано.

– Зато мне все ясно… Эти черточки относятся к определенным буквам печатного текста; немного терпения и можно все расшифровать. Но мне думается, вы узнали предостаточно. Итак, больше ни слова об этом деле. Меня раздражает, злит и приводит в бешенство, что кто-то владеет частью моей тайны. Теперь подумаем о Куррито Баэсе. Друг мой, я чувствую непреодолимое желание, просто потребность кого-то убить.

– Я тоже.

– Когда мы его отправим на тот свет?

– Я сообщу вам об этом завтра ночью.

– Не хотите ли тем временем пофехтовать?

– Отличная мысль. Где шпаги? Я надеюсь до завтра приобрести в этом деле такое же мастерство, как мой учитель.

Мы начали.

– О, вы очень сильны, мой друг! – сказал англичанин, когда я нанес ему славный удар.

– Да, я неплох.

– Бедняга Куррито Баэс!

– Да, бедный Куррито! Завтра увидим.

С лестницы донесся отчаянный шум. Не выпуская шпаг, мы замерли и прислушались. И вот в комнату к нам, словно морской прибой, все сокрушающий на своем пути, ворвались две девушки, красивейшие дочери Андалузии. Вы их уже знаете. То были Мария Энкарнасьон, по прозвищу Пышка, и Пепилья Поэнка, племянница трактирщика.

– Противный! – воскликнула одна из них, легкими шажками подбегая к лорду Грею. – Как давно мы не видались! Разве ты не знаешь, что я, несчастная, умираю в разлуке с тобой?

– Милорд совсем загордился и не желает с нами знаться. Ведь мы из Виньи.

– Что за милая тварь! – сказал англичанин. – Садитесь-ка за стол, будем ужинать.

Мы уселись. За ужином не произошло ничего достойного упоминания, так что ради него не стоит отвлекать читателя от более важных событий.

XXIV

Дон Диего де Румблар явился на квартиру, где я стоял, и разбудил меня под вечер следующего дня. Ночью мне не спалось, днем я забылся в лихорадочных сновидениях и встал поздно в каком-то подавленном состоянии.

– Сообщаю тебе о двух событиях, которые произойдут на этой неделе в нашем доме. Я женюсь, а моя сестра вступает послушницей в женский монастырь капуцинок в Кадисе.

– Весьма рад.

– Я уже отбросил свою прежнюю щепетильность, она была плодом излишней и нелепой деликатности. Матушка говорит, что я буду ослом, если не решусь немедля на женитьбу.

– Она права.

– А кроме того, дружище, надо сказать, что матушка взяла меня измором.

– Измором?

– Вот именно. По ее словам, война нас совершенно разорила. «Если ты не женишься, – сказала она, – я, право, не знаю, как жить дальше». И – ни одного реала карманных денег. Достойный юноша, слава отчизны, если ты дашь графу де Румблар четыре дуро взаймы, тебя отблагодарит вся Европа.

Я дал ему четыре дуро.

– Благодарю, благодарю тебя, отважный солдат. Верну долг после свадьбы. Скажи, ты считаешь, я правильно поступил, отказавшись от излишней щепетильности?

– Ну, разумеется.