Кафедра

– Да почему не могу? Я не так много выпил! Вот Дарья Дмитриевна, когда я вчера у них с Вадимом Александровичем в гостях был, тоже говорила, что я до дома не доеду. А я доехал за десять минут! А это, между прочим, с одного конца города на другой! Да я сейчас глотну свежего воздуха и сразу приду в норму. Чего вы так беспокоитесь?

Кирсанова пожимает плечами – дескать, делай, как знаешь. У нее звонит телефон, она отвечает на звонок и выходит из кабинета – разговаривать при таком шуме невозможно.

Светлана же еще пытается его отговорить – в ход идет информация о доказанном наукой негативном влиянии алкоголя на быстроту реакции водителя. Похоже, даже это его не убеждает.

Никита подходит к приоткрытому окну, жадно дышит.

– Ну, вот, всё в порядке, – говорит он.

И когда направляется к выходу, почти не шатается.

– Я поеду на самой маленькой скорости – обещаю. Вадим Александрович, может быть, вы всё-таки тоже поедете? Арбатов вас ждет.

– Вадим Александрович, его нельзя сейчас отпускать одного, – тихо говорит Юля.

Кирсанов раздумывает всего несколько секунд, потом решительно машет рукой.

– Да, я поеду. Правда, я не взял с собой никаких бумаг, но у меня есть флэшка, а в гостинице, я думаю, найдутся компьютер и принтер. Пойду предупрежу Дашу.

Он выбегает в коридор и возвращается через пять минут.

– Не знаю, куда она пошла. А искать мне ее сейчас некогда. Скажите Дарье Дмитриевне, что я уехал. Впрочем, я сам ей позвоню.

Они одеваются и выходят. Мы подходим к окну. Неспешно, но довольно уверенно, застегивая на ходу дубленки, они спускаются с крыльца.

Вадим оборачивается и машет нам рукой. Мы машем в ответ.

Остальные тоже начинают расходиться. Убегает домой Варя, вызывает такси Ника Сташевская. Я тоже надеваю пальто и выхожу на улицу.

Машина Кирсановых стоит на занесенной снегом стоянке. Машины Квасцова там нет. Кажется, выехать со двора университета у них получилось.

Утренний звонок

Весь следующий день я провожу у подруги на даче. Мы отключаем мобильные телефоны и наслаждаемся тишиной и свежим воздухом. Лепим снеговиков, паримся в бане и греемся у горячей печки.

Домой я возвращаюсь уже за полночь. А телефон и вовсе включаю только утром. И сразу звонок. Даша Кирсанова! Почему-то становится тревожно.

– Алиса, они попали в аварию! – кричит она. И, кажется, плачет. – Никита погиб. Вадим сейчас в больнице. Я вчера целый день пыталась до тебя дозвониться. Ты сможешь приехать? Он хочет с тобой поговорить.

– Еду. Как это случилось?

– Квасцов не справился с управлением – машина слетела с дороги. Просто удивительно, как уцелел Вадим. Он в двадцать второй палате. К нему пускают. Серьезных повреждений у него нет. Но он в шоковом состоянии. Я никогда раньше не видела его таким. Я тоже совершенно вымоталась – целые сутки провела в больнице. Я сейчас еду домой. Позвони мне после того, как с ним поговоришь.

***

– Найди эту ведьму, Алиска! – испуганный взгляд его молит о помощи.

Я отворачиваюсь – нет сил смотреть на белое, почти сливающееся с подушкой лицо. Понимаю, что должна что-то сказать, но не нахожу нужных слов.

– Я слишком долго медлил, всё ждал чего-то, – Вадим всхлипывает, и я, снова к нему повернувшись, вижу крупную слезу на небритой щеке. – Он погиб из-за меня! Понимаешь?

Я не понимаю.

– Он сам решил пьяным сесть за руль. При чём здесь ты?

Кирсанов смотрит на меня с удивлением, потом хлопает ладонью по одеялу.

– Ах, да ты же не знаешь ничего! У него в крови обнаружили снотворное. Понимаешь?

Я по-прежнему ничего не понимаю.

– Кто-то подсыпал или подлил ему какой-то препарат! – рявкает Вадим. – Теперь понимаешь? Кому-то было недостаточно того, что он уже был пьян. И этот кто-то решил действовать наверняка.

– Это точная информация? – не верю я.

– Точнее не бывает, – мрачно отвечает он. – Науку не обманешь. Следователь назвал препарат, но я не запомнил.

– Но, может быть, Никита сам его выпил? – цепляюсь я за соломинку. – Ты же помнишь, он нервничал. Может быть, он принял его вместо успокоительного?

– Это какой-то новый препарат, быстрого действия. Если бы он принял его до приезда в университет, он бы уснул прямо за столом. Эксперт сказал, что между приемом препарата и моментом засыпания проходит не больше часа. А значит, он принял его уже на кафедре. Но ты же помнишь – он за весь вечер ни разу не вышел из кабинета. А на глазах у всех он не стал бы глотать таблетки. И подливать себе что-то в бокал тоже не стал бы.

– Но мы с тобой выходили на улицу. Может быть, он принял что-то именно в тот момент?

Вадим качает головой.