Кафедра

– Ты знаешь, что такое «легенда»? Правдоподобная история, придуманная специально для того, чтобы вводить всех в заблуждение. Ты могла придумать всё это для того, чтобы он не догадался, кто Светлячок на самом деле.

– Но там, в письмах, указывались фамилии преподавателей университета! Откуда я могла их знать?

– Проще простого, – парирует Даша. – Предположим, твоя подруга там училась. И ты в письмах излагала то, что она тебе рассказывала.

Я беспомощно сажусь на ступеньку, лихорадочно пытаясь найти еще какие-нибудь контраргументы. Я героически сдерживаю слёзы.

– Ты, в самом деле, так думаешь?

Даша отвечает не сразу.

– Нет, конечно. Я просто передаю тебе его слова. А он всерьез ухватился за этот вариант. Но ты не паникуй – завтра ему может прийти в голову другая бредовая идея, и он поймет, что был не прав.

Она переминается с ноги на ногу – на лестничной площадке прохладно, а она вышла сюда в одном платьишке и шлепанцах на босу ногу.

– Но, может быть, мне всё-таки с ним поговорить? – не очень уверенно предлагаю я.

– Не стоит, – возражает Даша. – Он скажет тебе то же самое, что сказала я – только в гораздо более грубой форме. Дай ему возможность прийти в себя. Я позвоню тебе, когда ситуация изменится.

Она открывает дверь своим ключом. И закрывает ее с другой стороны. А я всё так же сижу на лестнице. Слёз я уже не сдерживаю.

Другие варианты

До вечера я тупо брожу по городу – благо, что мороза нет. Думаю о Дашиных словах и пытаюсь найти в них хоть частицу чего-то разумного. Не нахожу.

В шесть пятнадцать направляюсь к Давыдову, совершенно не понимая, как я смогу передать ему наш с Дашей разговор. Мне кажется, ни пересказать, ни объяснить это невозможно.

Впрочем, пересказывать ничего не требуется. Сашка, едва открыв дверь, заявляет:

– Привет, Светлячок!

Я делаю шаг назад.

Давыдов хохочет.

– Ну, не сердись. Мне казалось, ты понимаешь шутки.

Я хмуро спрашиваю:

– Если ты тоже сторонник этой версии, я лучше домой пойду. А то некоторые меня даже на порог пускать боятся.

Ему, кажется, весело.

– Вадим звонил мне сегодня днем. Выдал свою гениальную догадку и потребовал, чтобы я над ней подумал. Я обещал так и сделать. И думал до вечера. А вечером как раз собирался к тебе. Да чего ты на площадке топчешься? Заходи! Чаю хочешь?

Только в квартире я осознаю, до чего замерзла на улице. И потому от чаю не отказываюсь и даже не протестую, когда Сашка добавляет в чай изрядную порцию коньяка.

– Насколько я понимаю, ты поговорила с Дашей?

Я делаю очередной бодрящий глоток и выдыхаю:

– Да, с Дашей. Кирсанов на разговор не отважился. Он, может, подумал, я к ним с пистолетом пришла или с ядом.

– Ой, а у меня же еще пирожные есть – мама вчера принесла. Хочешь?

Я качаю головой – когда я нервничаю, есть не могу совершенно.

– Зря, – замечает он и достает из холодильника корзинки и рулетики со сливками и сгущенкой. – А я, пожалуй, попробую. Если ты, конечно, не возражаешь. Ну, рассказывай!

– А чего рассказывать? – возмущаюсь я. – Думаю, он сам тебе всё рассказал. Он теперь уверен, что Светлячок – это я.

Сашка расправляется с первым пирожным и снова ставит на плиту чайник.

– Согласись, его версия кажется довольно логичной. Ты вполне могла бы быть Светлячком. И если бы я не знал тебя так хорошо, то, пожалуй, ему бы поверил. Проблема в том – что ты мой друг, а это, по определению, избавляет тебя от всяких подозрений.

– Спасибо за доверие, – бурчу я. – Но твои аргументы для Вадима вряд ли будут убедительными.

– А я и не пытался его ни в чем убедить – он сейчас невменяем. Аналогичные версии можно выдвинуть относительно каждой из сотрудниц кафедры. Разве Варя не подходит на роль Светлячка? Подходит! И Ника Сташевская. И Таня Рогозина. Да кто угодно! Нужно признать, в своем расследовании мы не продвинулись ни на шаг. Кстати, ты говорила, у тебя какая-то новая идея появилась? Ты даже собиралась в университет, где училась (или якобы училась) Светлячок, к архивариусу.

Я киваю.

– Я ходила к архивариусу – она очень милая женщина и охотно согласилась нам помочь.

– Но ведь Вадим уже был у нее, – недоумевает Сашка. – И они ничего не нашли.

– Да, он смотрел списки студентов и искал Светлячка по фамилии. Но я подумала, что фамилию можно сменить. И не только в связи с вступлением в брак. Человек может взять девичью фамилию матери. Или бабушки. Или отчима. Он может сменить даже имя – нужно только заплатить пошлину и обратиться в ЗАГС. Совсем другое дело – дата рождения. По заявлению человека она не меняется. Соображаешь?

– Ты дала архивариусу список с днями рождения ваших сотрудниц? – на его лице появляется что-то, похожее на восхищение. – А что? Это может сработать! Правда, только в том случае, если эта девочка вообще когда-нибудь училась в СПбГУ. Вадим прав в одном – если она хотела сохранить инкогнито, всё то, что она ему писала в письмах, могло быть вымыслом. А в этом случае, мы вряд ли когда-нибудь сможем ее вычислить. Может быть, это удастся полиции. Кирсанов, кажется, рассказал следователям всё, без утайки. Даже про кражу картины.