Кафедра

– Нервничал? А чего ему было нервничать? Судя по тому, что мне рассказали о Квасцове в вашем университете, на конференциях он выступал много раз. Правда, академик, с которым он хотел встретиться, мог раскритиковать его диссертацию, но вряд ли он стал бы из-за этого паниковать. Он собирался жениться на дочери очень обеспеченного человека и уехать работать в Скандинавию, так что диссертация была для него, по сути, хобби, развлечением.

– Может, у него были финансовые проблемы? Я слышала, он хотел продать машину.

Но дядюшка качает головой:

– То, что продал, это как раз понятно – не мог же он везти ее в Норвегию. Там он купил бы себе новую. А что касается финансов… Его сестра говорит, он приличную премию должен был в университете получить.

– Премию? Первый раз слышу.

Странно, что Кирсанов мне ничего про премию не сказал. Впрочем, ему сейчас не до премий.

***

Он звонит мне вечером в четверг. И когда на экране телефона высвечивается его имя, я беру трубку отнюдь не сразу.

– Да, слушаю.

– Алиса, привет! – его голос бодр и даже радостен. – Ты всё-таки умница! Я удивляюсь, как я сам до этого не додумался.

Кажется, извиняться передо мной он и не думает.

– Мне сегодня звонила Арина Николаевна – архивариус. Она сказала, ты ее просила еще раз поискать наших девочек по электронной базе – только теперь уже по датам рождения. Так вот – она ее нашла! Да, да, нашла Светлячка! Я уже ездил в архив, смотрел ее фотографию в личном деле. Никаких сомнений!

Я едва справляюсь с волнением.

– И кто она?

– Расскажу завтра, – таинственно обещает он. – Сбор на кафедре в десять утра. Кроме тебя и Сашки, никто не знает, из-за чего мы собираемся. Пусть думают, что это – обычное заседание кафедры.

Он торжествует. А мне становится не по себе.

***

Не успеваю я положить телефон на тумбочку, как снова звонок. Андрей! Хорошо, что он позвонил. Давно уже нужно было с ним поговорить. А то после нашего с ним расставания меня мучает совесть.

– Привет! – говорю я в трубку. – Надеюсь, у тебя всё хорошо?

– Да, да! А у тебя? – но даже после вопроса он не делает паузу – как обычно, слушатель из него никудышный. – Я вчера, наконец, нашел квартиру, которая меня более-менее устраивает. Вид из гостиной прямо на залив. Представляешь?

– Я рада, – я пытаюсь вставить хоть слово.

– Алиса, выслушай меня, пожалуйста! – судя по голосу, он волнуется. – Я много думал о нас с тобой и пришел к выводу, что мы погорячились. Думаю, нам нужно попытаться начать всё сначала. Ты можешь пока приехать в Америку по туристической визе – уверен, тебе здесь понравится. Я тебе сейчас отправлю фотки – тут и город, и квартира, и моя лаборатория в универе.

Наверняка, он уверен, что я сожалею о своем отказе и только и ждала его звонка.

– Да, я прочитал в Интернете, что Вадим попал в аварию – кажется, там кто-то погиб. Ты уверена, что это не связано с историей, в которую ты так необдуманно ввязалась? Послушайся моего совета – напиши заявление на увольнение и приезжай в Нью-Йорк. Ты взрослый человек и должна понимать – в мире живут не только хорошие люди.

– Что? Что ты сказал? – я чуть не роняю телефон.

– Ну, вот, – расстраивается он. – Ты опять меня не слушала! Ладно, лови письмо с фотографиями.

Почему его фраза показалась мне такой важной? Где я слышала что-то похожее? Вадим? Светлячок?

Я бросаюсь к кипе бумаг, лежащей на подоконнике. Да где же они? Я точно помню, что клала их именно сюда.

Из вороха газет и распечатанных конспектов выуживаю несколько оставленных Кирсановым листков. Вот они, письма Светлячка. Прыгаю взглядом по строчкам.

Ну, да, так и есть: «мир придуман для хороших людей, плохие же все исчезнут». Но я не только читала, но и слышала уже эту фразу! Вот только где и от кого?

Светлячок

В десять утра на кафедре яблоку некуда упасть. На заседание не были приглашены убеленные сединами доктора наук и наши аспиранты – только девчонки, которых еще недавно подозревал Вадим. А еще я с удивлением замечаю в кабинете Свету и Дашу. Впрочем, присутствие Кирсановой вполне понятно – это дело в какой-то степени касается и ее самой. А вот что делает тут Елизарова, я объяснить не могу.

Атмосфера в кабинете грозовая. О том, что это не совсем обычное заседание кафедры, можно догадаться хотя бы по тому, что в углу у окна за столом Аллы Прудниковой скромно приткнулся мой дядя Дима – майор полиции Ткаченко. Я понимаю – Вадим идет ва-банк.

Девочки ведут себя по-разному. Алла спокойна, как удав. Таня Рогозина нервно перебирает бумаги на своем столе. Анастасия Степанцова мусолит в руках сигарету. Не закуривает, конечно, – курение в университете строжайше запрещено, – но и не бросает ее в корзину.