Кафедра

– Я рылась в вашем компьютере, – опускает голову Степанцова. – Только диссертация ваша мне вовсе не нужна была. Я не ее искала.

– А что ты искала? – бросается в краску Вадим.

– Служебную записку, – шепчет Анастасия, – в отдел кадров. Помните? На меня тогда студент докладную написал – за то, что я его обозвала. Ну, я и подумала – должны же вы как-то на докладную отреагировать. Выговора для меня потребовать или предупреждения о неполном служебном соответствии.

Вадим мотает головой:

– Ничего не понимаю.

– А что тут непонятного? Я испугалась тогда очень. А вы в тот день как раз что-то печали у себя в кабинете. Ну, я и решила – докладную пишете. А когда все разошлись, я посмотреть решила. Я понимаю, что не должна была… А пароль нетрудно подобрать было – я сначала дату вашего рождения попробовала, потом – ваше имя, потом – имя вашей жены. А потом увидела фото на столе – а вы там всей семьей на фоне автомобиля. Попробовала номер машины – подошел. Но я только последние открытые документы просмотрела – честное слово! А когда вся эта каша заварилась, я признаться хотела. А потом испугалась.

Вадим переводит чуть растерянный взгляд на Калинину.

– Но ты же сама сказала, что написала то письмо…

Она кивает.

– Написала, – голос Женьки звучит тихо и горько. – Только я не знала, что кто-то действительно в твой компьютер заходил. Иначе не стала бы его писать. И не было бы тогда никакой истории со Светлячком. Я услышала, как ты рассказывал Квасцову о компьютере, и подумала, что ты просто чересчур подозрителен. А своим письмом всего лишь хотела заставить тебя немного понервничать.

– Немного понервничать? – ахает Вадим. – Это так теперь называется? Ладно, историю с компом проехали. Тут всё ясно. Нелепое совпадение. А заявка на грант? К ней ты тоже не имеешь никакого отношения?

– Не имеет, – подает голос красная как мак Таня Рогозина. – Это я взяла письмо. Сама не понимаю, как я решилась! Я не хотела остаться без работы. Понимаете, мы тогда вдвоем на одну зарплату жили. Он работу не мог найти. А если бы еще и я стала безработной… Я тогда словно в каком-то сне находилась. Вы не думайте, что меня совесть не мучила – еще как мучила! Я конверт себе в сумочку запихнула, а уже когда с работы ехала, одумалась и хотела всё исправить. Я даже из автобуса вышла не на своей остановке – чтобы на почту зайти. Но было уже поздно, почта оказалась закрытой. И доехать до главпочтамта я уже не успевала. Я знаю – мне нет оправданий. Я всё это время, как заяц, тряслась. И каждый день с собой заявление на увольнение носила.

Она обводит всех испуганным взглядом – как затравленный зверек. Но никто ее ни в чём не упрекает. Даже Вадим.

– Ладно, – снова говорит он. – Еще одно совпадение. Что у нас там следующее по списку? Договор с мэрией? Может быть, кто-нибудь знает, куда девался он?

– Он застрял у стенки за Настиным столом, – громко говорит Вероника Сташевская. – Я знаю это, потому что сама его туда запихнула. И даже странно, что никто его там не догадался поискать.

Вадим беспомощно опускается на стул.

– Вероника! Но зачем?

Она вызывающе вскидывает голову.

– Хотела показать, что Алла Сергеевна тоже может совершать ошибки. Она за любой промах отчитывает нас, как девчонок. То журнал не так заполнили, то курсовые работы на место не положили. Когда подписанный договор из мэрии принесли, Прудникова как раз за столом Анастасии Васильевны сидела – потому что за ее столом сидел зашедший на чашечку чая проректор по науке. Она тогда достала папку с договорами из шкафа, но положить в нее новый договор не успела, а когда звонок прозвенел, ушла на занятия, а папку так на столе и оставила. Я договор за стол и бросила. А когда я папку закрывала, Юля в кабинет вошла. Я знаю, Алиса Афанасьевна, что вы ее в сговоре с кем-то подозревали. Так вот, заявляю – она тут совершенно ни при чем. Просто она догадалась, что я имею какое-то отношение к пропавшему договору, но не стала меня выдавать. А я, честно признаться, всего лишь хотела, чтобы Алла осознала, что она забыла положить договор в папку. Просто забыла – как забывают иногда что-то сделать все нормальные люди. Думала, она увидит, что его там нет, и сразу подумает, что он мог слететь с Настиного стола. Ну, поищет немного и найдет. А она, вернувшись с занятий, убрала папку в шкаф и хватилась договора только через несколько дней. А к тому времени, наверно, уже забыла, что тогда сидела не за своим столом – потому что договор только у себя на столе искала.

– Дура! – рявкает изрядно раскрасневшаяся Прудникова.

Они смотрят друг на друга как две разъяренные кошки. Хорошо, что они сидят в разных концах кабинета.

– Хотите верьте, хотите нет, но я не думала вредить кафедре. Я сама несколько раз порывалась «найти» договор, но мне казалось, это будет подозрительно. Но я достала бы его оттуда до приезда московской комиссии. И знаете, что, Вадим Александрович, если все остальные ваши предположения настолько же обоснованные, как и эти, то они не стоят и выеденного яйца, и вам придется извиняться перед Женей.