Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Во всех других департаментах каждая из этих отраслей управления подлежит в каждой губернии особой коллегии, которая исключительно своим предметом ведает. Здесь же профессора обязаны всеми этими делами усердно заниматься, а сверх того и учеными быть; меж тем требуют сегодня, чтобы они все эти обязанности выполняли с той же обстоятельностью, с тем же педантизмом в соблюдении форм, с тем же обилием бумаг, с каким каждая из других коллегий только своей областью ведает. В течение первых двенадцати лет существования Дерптского университета правительство этих требований не предъявляло, и совершенно справедливо; ибо если бы тот же мелочный дух сопутствовал основанию Университета и училищ в Дерптском округе, устройство этих важных институтов, быть может, не было бы никогда закончено; ныне же нельзя не удивиться тому, что управление ими требует труда в три раза большего, нежели их создание. Ведь в течение этого первого периода дерптская училищная комиссия располагала только половиной секретаря и одним писцом. Новый устав ей даровал одного секретаря полностью и двух писцов. Затем пришлось третьего писца добавить, а сейчас вынужден Университет нанять еще трех писцов экстраординарных, одного для этой самой комиссии, двух для других канцелярий университетских; ректор и даже попечитель работой задавлены и не успевают необходимые бумаги писать, а те из профессоров, которые имеют несчастье к делам быть причастны, вынуждены главным своим призванием пренебрегать ради того, чтобы исполнять обязанности, которым надлежало бы только средствами быть, а они своей многочисленностью цель поглощают.

Но это не все: потеря времени, уходящего на столь великое множество пустяков, – еще наименьшее зло. Университет над своей головой ощущает постоянно меч ответственности, который на него готов обрушиться за любое самое мелкое отступление от этих бесполезных формальностей. Привести это может к тому исключительно, что страх станет движителем всех наших действий, иначе говоря, морально нас парализует, после того как двадцать лет трудились мы из усердия, из любви к добру. <А если можно Дерптскому университету поставить в вину дурное поведение нескольких человек за все 19 лет[636], какому сообществу невозможно подобный упрек предъявить и какое сообщество с бóльшим усердием избавлялось от этих недостойных, которые в его лоно проникли?>

Однако нам возражают

1) Что работу, если ее между 25 или 30 профессорами поделить, выполнить можно с легкостью.

2) Что другие университеты российские покоряются безропотно этим формальностям, которые в Дерпте тягостными находят.

На первое возражение отвечаем мы, что не всякий профессор способен деловым человеком быть, что редко в одной особе съединяются способности к наукам и к управлению и что, следовательно, все административные обязанности падают на плечи горстки людей <которые выдающимися талантами одарены и принесли бы больше чести Университету своими учеными трудами, если бы им на это время оставили>. Но помимо этих немногих <в числе семи-восьми человек>, шестнадцать профессоров, все, кто научными институтами заведуют, такими как три клинических института, кабинеты анатомии, естественной истории, физики, химии, астрономии и проч., также стеснены оказываются мелочными формальностями даже в святилищах своих наук, где стеснение это чрезмерное все губит. Автор сей записки полагает, что имеет право коснуться деликатного сего предмета, ибо он не меньше усердия выказывал в делах, чем в науке, но ныне вынужден признать, что в настоящих обстоятельствах служить этим двум господам невозможно.

Что же до второго возражения, на него ответить еще легче: не дай Господь Дерптскому университету сделаться тем, чем стали университеты Московский, Харьковский и Казанский, которые, впрочем, достойны лучшей участи! Но педантичное следование формам, если оно продолжится, и Дерптский университет перечисленным заведениям уподобит.

Автор сей записки далек от того, чтобы желать все без исключения формы упразднить. Формы необходимы повсюду, в делах общественных и частных. Но не должны они только ради самих себя существовать, должны зависеть от цели учреждения и ей служить, а не поглощать ее. Вода для человека необходима и целительна, но наводнение целые деревни уничтожает, разоряет целые провинции.