Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Бросьте взгляд на прошлые наши отношения. Вспомните о многочисленных советах, которые я <Вам давал> взял на себя смелость Вам давать, которых Вы у меня просили. Разве нашелся среди них хоть один, который бы Вам зло причинил? Вспомните, что сказали Вы мне однажды: «Я о Вас думал на поле сражения при Аустерлице; меня подло предали». Неужели думаете Вы, что австрийцы были единственными, кто внутри и снаружи Вас предает? Вспомните дело Сперанского; были Вы так признательны за совет, который я Вам дал и который Вашу боль хоть отчасти утишил. Разве пытался я, по примеру многих других, хоть когда-нибудь Вас себе подчинить? Разве не ограничивался всегда тем, что Вам представлял факты и правила, но Вас к решению не подталкивал? Великий Боже! Хотел я, чтобы царствовали Вы, Вы один; всегда хотел только этого одного, это составило бы мое счастье, мою славу, какая самому Божеству пришлась бы по вкусу. Разве система народного просвещения, которую я Вам предложил и которая, к несчастью, только в Дерпте приведена была в исполнение, не удостоилась и не удостаивается по сей день одобрения Европы? а если и вызывает она неудовольствия, то лишь потому, что не осуществлена во всей своей чистоте.

Но пускай ныне мои советы Вам не нужны, разве чувство справедливости не подсказывает Вам, что существо, Вам так сильно преданное, заслуживает, даже если желание его есть проявление слабости, того снисхождения, какое оказываете Вы многим другим, кои к Вам столь сильной любви не питают? Подарите же мне, мой Александр, этот час, драгоценный по меньшей мере для меня. Чем Вы рискуете? Потерей одного из тех часов, которые у Вас отрывают в таком количестве на простые условности.

Когда десять лет назад был я вынужден покинуть Петербург, Вас не повидав, чудовищное кровотечение едва меня в гроб не свело. Если вновь мне в свидании откажете, не бойтесь подобного результата; более мой темперамент на такую встряску не способен. Но увезу я воспоминание мучительное, которое отравит остаток моих дней.

Если, напротив, хотите Вы желание мое исполнить, благоволите не откладывать. Служебные обязанности и соображения экономии вынуждают меня уехать как можно раньше.

Всецело Ваш Паррот

Приложение

Основополагающие идеи, которые помочь могут в оценке планов защиты Петербурга от наводнений

Для Императора

1) Первое, о чем позаботиться следует, это чтобы вода Невы в большом рукаве, начинающемся от резкого поворота выше Невского монастыря и доходящем прямо до моря, сохраняла нынешнюю чистоту. В ней питье и пища жителей, и нужно ее сохранять чистой и здоровой; все прочие соображения перед этим отступать должны.

Всякий план, который Неву накрепко отделит от частей верхней и нижней и всю ее к северу повернет, превратит русло Невы в болото, несмотря на верхнюю и нижнюю протоки, которые проделать можно, чтобы эту стоячую воду хоть немного оживить. Произвести эту операцию значило бы устремить всю чистую воду Невы на пустоши, а жителям оставить только воду стоячую и отравленную нечистотами целого города. Городские каналы, в которых вода летом уже теперь для питья не годится, превратились бы в этом случае в настоящие клоаки и источники заразы.

Вдобавок эта идея всю Неву повернуть на север, навсегда ей новое русло проложить либо посредством совсем нового канала, либо за счет расширения Невки чревата неисчислимыми трудностями и даже опасностями. В истории гидравлики мало отыщется операций такого рода, да и те далеко не всегда удачей кончались.

2) Ни в коем случае нельзя со счетов сбрасывать песчаные наносы. Профессор Паррот рассмотрел этот предмет в своей записке, и из его наблюдений следует, что самое надежное средство положить конец их образованию – либо увеличить объем воды в реке, либо усилить ее напор в устье, отрезав все внешние ответвления, которые течение разделяют. Вдобавок предложил он перегородить Невку и Малую Неву в их устьях и только несколько проходов оставить в дамбах ради того, чтобы вода в этих рукавах реки не застаивалась и была чище, чем в городских каналах. Чтобы определить размер этих проходов, надобно будет измерить объем воды в этих рукавах и установить, сколь часто она обновляется по сравнению с тем, как это происходит в Большой Неве. По правде говоря, станет эта вода менее чистой, но ею пользуются только богачи, которые летом на островах развлекаются и которые могут, если захотят, снабжать себя водой из Большой Невы. Напротив, в Большой Неве вода сделается, благодаря большему напору, гораздо чище, а в перегороженных рукавах все равно чистотой будет превосходить воду городских каналов, потому что туда нечистоты почти вовсе не попадают.