Читаем Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота полностью

Sire! Si le vrai sentiment a réellement le pouvoir magique de se faire reconnaître sous quelques dehors qu’il se présente, malgré la distance énorme de Votre Majesté à nous, Votre grand cœur Vous dira que l’Université de Dorpat n’a qu’un sentiment pour Vous, qui n’a dans aucune langue aucune expression assez pure: la flatterie a corrompu toutes les langues. Soyez Vous-même, ô le plus chéri des Monarques! l’interprète de nos cœurs. Mettez Vous à notre place. Imaginez qu’un grand homme ait sacrifié ses soins, ses veilles, son repos pour Vous arracher à l’oppression, pour Vous ouvrir une carrière sublime, celle d’éclairer les peuples. – Ce que Vous sentiriez pour cet Être supérieur, nous le sentons pour Vous; le dévouement sans bornes que Vous auriez pour lui, nous l’avons pour Vous sans réserve.

Sire! Régnez sur nos cœurs.


Au nom des membres de l’Université impériale de Dorpat

Parrot

13. G. F. Parrot à Alexandre IER

[Dorpat, au début de janvier 1803]


Sire,

Parmi tant d’heureux que la générosité de V. M. I. a faits en comblant de bienfaits notre Université, il est quelqu’un qui a souffert, notre ci-devant vice-curateur le Mr. d’Ungern-Sternberg, qui avait fait plusieurs sacrifices pour remplir une place qui depuis est devenue inutile par l’acte de fondation1. L’Université désire unanimement effacer tout sujet de mécontentement ou de chagrin de sa part en lui accordant 1000 Rbl. de pension viagère. Elle peut le faire sans causer un tort notable aux établissements qu’elle doit soutenir. Veuillez, Sire, lui en accorder la permission; outre les raisons que Votre cœur magnanime Vous suggèrera, il en est une qui tient de trop près aux circonstances pour oser la taire à V. M. I.

Ayant joui du bonheur ineffable de traiter de l’affaire de notre nouvelle fondation avec Votre personne chérie, Sire, le vulgaire suppose que j’ai abusé de ce bonheur pour agir contre nos curateurs. J’ai fait le contraire; il est dans mes principes de faire mon possible pour dédommager le vice-curateur, n’ayant pu conserver cette place, et je crois y être d’autant plus obligé que nous avons paru depuis longtemps mécontents l’un de l’autre, sûr que V. M. m’honore de trop de confiance, pour supposer quelque connivence entre le Baron d’Ungern et moi. Ayant augmenté le nombre de mes ennemis par les succès que l’Université doit aux grâces particulières de V. M. I., daignez m’accorder la satisfaction qu’il n’en existe aucun qui ait un prétexte fondé, ne fut-ce qu’en apparence, de l’être.

J’avais écrit à cet égard au Ministre de l’instruction publique. Mais comme je ne pouvais lui communiquer ces raisons, pardonnez moi la liberté que j’ai prise de Vous les offrir. Sire! Est-il un genre de confiance que Votre cœur, que Votre esprit, que toute Votre personne n’inspire? O Vous m’avez élevé à une grande hauteur.

Je lui écris une seconde fois, parce ce que le Général Klinger que je croyais déjà nommé au département de notre Université, m’a renvoyé ma lettre, ne pouvant la remettre officiellement, parce qu’il n’est pas encore nommé. Daignez, Sire, le faire nommer, conformément à Votre promesse. Nous aurons doublement besoin de lui, si la personne, à qui nous sommes redevables de notre première constitution et de tant d’esclavage, entre dans la commission des écoles2.

Que le ciel veille sur Vos jours! Qu’il Vous accorde un bonheur égal à celui dont Vous m’avez comblé!

Parrot

14. G. F. Parrot à Alexandre IER

[Dorpat, à la veille du 30 janvier 1803]1


Sire!

Je me suis acquitté de la commission, que Vous m’avez donnée2. Puisse-je m’en être acquitté de manière à prouver à V. M. que j’ai senti tout ce qu’elle contient d’honorable pour moi! Croyez, Sire, que j’en suis touché, que jamais je n’oublierai combien Votre confiance m’élève, et que le souvenir que mon cœur en conserve me donnera la force de remplir tous mes autres devoirs. Recevez, Sire, mes actions de grâces pour ce nouveau bienfait.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Призвание варягов
Призвание варягов

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. С начала 90-х годов проживает в Швеции. Лидия Павловна широко известна своими трудами по начальному периоду истории Руси. В ее работах есть то, чего столь часто не хватает современным историкам: прекрасный стиль, интересные мысли и остроумные выводы. Активный критик норманнской теории происхождения русской государственности. Последние ее публикации серьёзно подрывают норманнистские позиции и научный авторитет многих статусных лиц в официальной среде, что приводит к ожесточенной дискуссии вокруг сделанных ею выводов и яростным, отнюдь не академическим нападкам на историка-патриота.Книга также издавалась под названием «Призвание варягов. Норманны, которых не было».

Лидия Грот , Лидия Павловна Грот

Публицистика / История / Образование и наука