Каирские хроники хозяйки книжного магазина

Другая влиятельная женщина, соответствовавшая нашим критериям, Хадиджа, вошла в историю благодаря своей связи с выдающимися мужчинами и их деятельностью. Сперва известная как Хадиджа бинт Хувайлид, а после – как жена пророка Мухаммада, она родилась во второй половине VI века в семье торговцев из племени курайш, под чьим правлением тогда находилась Мекка. Она пользовалась небывалым уважением и славилась своей честностью и справедливостью. Хадиджа унаследовала состояние от родителей и продолжала заниматься торговлей и приумножать богатство после их смерти и смерти двух первых мужей. Есть свидетельства о том, что ее караван верблюдов превосходил по длине любые караваны, ходившие в Сирию и Йемен, центры торговли того времени. Она наняла Мухаммада, чтобы он сопроводил один ее караван в Сирию, и он приятно удивил ее своей честностью и старательностью. Ей было сорок, а ему двадцать пять. Она отправила к нему подругу, чтобы та попросила его жениться на ней. Именно благодаря ее невероятному богатству у него еще на самых ранних этапах его пророческой миссии была своя комната. В этой комнате он медитировал, принимал слово Господне и предавался размышлениям о том, истинны ли его откровения. Из-за своей веры в мужа Хадиджа первой обратилась в ислам и обеспечила Мухаммада всем необходимым, чтобы он мог встать на путь вестника Божьего. Она также морально поддерживала его, смягчая стресс и облегчая нагрузку, которой сопровождалась его новообретенная роль. Их моногамный союз продлился двадцать пять лет, в нем были рождены четыре дочери. И, вероятно, только после смерти Хадиджи в 619 году Мухаммад впервые задумался о полигамии, которая тогда была обычным явлением. Он взял в жены подряд десять женщин – и это не считая наложниц.

Несмотря на свое огромное влияние, Хадиджа имеет в первую очередь славу верной жены. Я только во взрослом возрасте узнала ее полную биографию. То, что известно о несправедливом обращении с ней из истории, заставляет меня вспомнить о ситуациях, в которых оказывалась я сама, – как, например, в случае с тем человеком, который пришел покупать у нас франшизу, но отказался пожать женскую руку. Если пророк Мухаммад признавал высокий статус своей жены, почему наш посетитель, так стремящийся воссоздать порядки времен пророка, посчитал нас столь недостойными? Сколько мужчин всю жизнь изучают священные тексты, надеясь приблизиться к святости. Но сами же используют эти религиозные тексты, чтобы оправдывать дурное поведение, – и оказываются заодно со светскими мужчинами, которые, прикрываясь моральным авторитетом, идут напролом к своим ужасным целям. Наши верования отделяют нас от других людей и делают нас слепыми к собственному лицемерию.

Конечно, все это касается и женщин. Ущербное мировоззрение подхлестывает конкуренцию и подавляет чувство солидарности. Жизнь подтверждает слова Вирджинии Вулф: «Женщины жестоки к женщинам. Женщины не любят женщин». Хотя с тех пор прошло лет пятнадцать, я до сих пор не могу стереть из памяти один случай. Однажды, когда я расставляла книги на стенде в гелиопольском филиале, ко мне подошла ухоженная женщина средних лет.

– Я хотела бы поговорить с владельцем.

– Я одна из них, – сказала я, положив стопку книг на стоявший поблизости стол.

– Секретарша, наверное, – хмыкнула она. – Давайте-ка позовите мне кого-нибудь из главных.

Я поднялась в кафе, заказала себе кофе и стала перезванивать по номерам, звонки с которых пропустила, пока занималась другими делами. К тому времени, когда я вернулась в торговый зал, эта посетительница уже ушла. Не знаю, может, все дело было в том, что она застала меня за таким непрезентабельным занятием. Может, ее сухость была следствием патриархального воспитания или ее собственного нежелания видеть успех других женщин. Но, как бы то ни было, ее комментарий задел меня сильнее именно тем, что прозвучал из уст женщины.

Хотя новый филиал принес нам много хлопот, мы уже начали обсуждать открытие следующего. Мы были амбициозными, голодными, а я, быть может, еще и самоуверенной. Нам все казалось возможным. Была в наших намерениях и доля альтруизма: мы хотели оказать влияние на большее число людей. В период всего этого расширения, с разницей меньше чем в два года, я родила Зейн и Лейлу. Теперь обо мне стали говорить: первая в своем роде, успешная, работающая мать. Мне было трудно разглядеть за этими обозначениями саму себя. Я надеялась, что смогу сделать это задним числом, когда пройдет какое-то время. Я осознала, насколько узки рамки признанного другими влияния и успеха – все сводится лишь к «настоящим» профессиям, а неоплачиваемый женский труд вообще остается без внимания. Домашние дела, забота о других людях не считаются достойными упоминания, поэтому каждый раз, когда меня превозносили за очередную награду или достижение, касающееся моей работы в Diwan, эти похвалы казались мне пустыми и бессмысленными.