Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне

Человеком, повлиявшим на пересмотр взглядов Гинденбурга, был веселый шваб Грёнер. После разговора с Древсом генерал (который вернулся из России только в конце октября) был то на фронте, то в Берлине. Увиденное его убедило, что положение непригодно для обороны. Войска внутри Германии не были готовы подавлять революцию; войска на фронте не были готовы сражаться с врагом. Повсеместно создавались советы рабочих и солдат, в руках которых быстро оказались все линии связи. Снабжения могло хватить еще на несколько дней. Крах Австрии оставил беззащитным весь Юго-Восточный фронт. Переговоры о перемирии велись, однако тяжесть его условий еще была неизвестна. Возможности сопротивления были исчерпаны. Грёнер считал, что кайзер должен отправиться на передовую и там, если возможно, погибнуть. Но только свита пришла в ужас от этой идеи, да и Гинденбург не одобрил связанных с ней рисков. Дело в том, что риск захвата кайзера врагом или мятежными войсками был намного серьезнее и вероятнее, чем гибель. В любом случае для такого исхода, вероятнее всего, уже было слишком поздно. Бои практически завершились. О возвращении армии в Германию, чтобы восстановить там порядок, не могло быть и речи. Помимо военных и логистических трудностей, существовали еще и психологические – войска отказались бы исполнять приказ. Постепенно даже Гинденбург, державшийся до последнего, осознал, что Вильгельм должен отречься и отправиться в ссылку. А главное, его необходимо спасти от участи царя. Тем не менее постоянно учащавшиеся сообщения из Берлина, требовавшие отречения, все еще встречались бескомпромиссными отказами. Кайзера следовало убедить, что на свою армию он больше не может рассчитывать, на ту самую армию, о которой он в начале своего правления говорил: «Я и армия принадлежим друг другу, мы рождены друг для друга и будем друг за друга держаться и жить по Божьей воле, будь то мир или буря. За славу и честь армии я должен отвечать перед предками, которые смотрят на нас с небес». И однажды ночью избранные командиры армейских подразделений были вызваны в Спа. Им было приказано явиться рано утром в штаб. Той же ночью в Спа прибыл голландский генерал.

Осенний день 9 ноября был хмурым и сырым. Густой туман опустился на виллу, которую Вильгельм занимал после возвращения из Берлина. С деревьев капало, последние листья, медленно кружась, опускались на землю. Вильгельм встал рано и стал просматривать прибывшую ночью почту. Среди нее была телеграмма от принца Макса, в которой было сказано, что, если не последует отречения, империя окажется «без канцлера, без правительства, без парламентского большинства, совершенно не способной к переговорам». Прочитав ее, кайзер написал на полях: «Это уже произошло». Это была последняя заметка его правления.

После завтрака он, как обычно, отправился на прогулку со своим адъютантом, с которым заговорил об опасности революции. «Остается надеяться, что противник, в конце концов, увидит опасность для всей европейской цивилизации, если Германия окажется во власти большевизма». Кайзер уже видел себя во главе белого крестового похода. «Мы преодолеем сиюминутные трудности молниеносными действиями». Прогулка была прервана известием, что прибыли Гинденбург и Грёнер. Кайзер принял их в комнате, выходящей окнами в сад, которая была недостаточно протоплена. Дрожа от гнева и холода, Вильгельм, стоя у камина, потребовал от фельдмаршала доклада. Но тут непоколебимого, как скала, вояку одолели эмоции. Он попросил отставки, поскольку считал несовместимым с честью прусского офицера сказать королю то, что должно было быть сказано. Тогда в разговор вступил Грёнер и изложил некоторые подробности. Речь шла о невозможности в дальнейшем полагаться на армию, которая не готова продолжать бои. Растерянно оглянувшись, кайзер увидел выражение упрямого несогласия на лице фон Шуленбурга, начальника штаба кронпринца, недавно прибывшего с передовой. Когда ему было предложено высказать свое мнение, Шуленбург заявил, что мнение Грёнера о войсках на передовой ошибочно. Многие из них вполне надежны, а не самые надежные проявят себя хорошо при твердом командовании. Потребуется не так много времени, чтобы собрать верные войска, которые возьмут под контроль коммуникации. После этого вмешался седовласый адъютант Вильгельма – фон Плессен: «Его величество не может тихо и безропотно капитулировать перед революцией. Следует немедленно организовать экспедицию против Ахена и Вервье».

Грёнер объяснил, что делать это уже слишком поздно. Армия настолько ненадежна, что приказ сражаться в тылу вызовет бунт и кровопролитие.

И Вильгельм отступил. Он не желал быть ответственным за гражданскую войну. Он подождет подписания перемирия, а потом поведет войска обратно в Германию.

Тренеру пришлось развеять последние иллюзии: «Армия вернется дисциплинированно домой, но не под командованием вашего величества».