Как быть съеденной

Я использовала лучший из своих навыков – улыбалась. Я улыбалась всем: охранникам в форме с наушниками, свернувшимися вокруг ушей, словно черви-симбионты, администраторше в вестибюле, чьи черные туфли на каблуках щелкали по мраморному полу, пока она провожала меня к лифту, помощнице по персоналу, которая приветствовала меня коротким кивком, стажерам – была ли я одной из них? – которые сердито смотрели на меня, когда я шла мимо, мужчине с головой, лысой, как кегельный шар – Дэйву, моему предполагаемому начальнику, – который проворчал что-то насчет наглых знаменитостей, берущих на работу девушек только на основании разговора в баре, а ему потом разгребать последствия…

Дэйв провел для меня короткую экскурсию по офису, который был простым и почти пустым по сравнению с великолепной внешней отделкой здания и вестибюлем. Шоу было новым, и вокруг царило некое чувство непостоянства, как будто они не были уверены, сможет ли оно вообще «взлететь». У Джейка Джексона, популярного телеведущего, офис был где-то в другом месте. В темной комнате дюжина телеэкранов показывала кадры с участием всех тех девушек, которые я видела из «Королевы» по другую сторону улицы. Перед этими экранами сидели, склонившись над клавиатурами, мужчины и женщины примерно моего возраста и поспешно записывали то, что транслировалось в их огромных наушниках. Одна из женщин, хмурясь, подняла на нас взгляд; глаза у нее светились, как у поссума[30].

Я подумала, что мне, наверное, скажут присоединиться к ним, но вместо этого Дэйв провел меня по пустому коридору, потом еще по одному в крошечный кабинет без окон, расположенный далеко от всех остальных. Там не было почти ничего, кроме двух офисных кресел и рабочего стола, на котором возвышались два огромных компьютерных монитора. Предполагалось, что мне дадут серию заданий по редактированию, чтобы проверить мой уровень навыков. Дэйв обрисовал первую задачу так быстро, как только мог, используя знакомые мне прилагательные в качестве существительных, которые я не знала.

– Конечно, в «Эйвид»[31], – согласилась я, понимающе кивая. Он ухмыльнулся. Потом с шумом выдохнул через ноздри, забрызгав стол соплями, и ушел, закрыв за собой дверь. У меня было странное чувство, что он запер меня здесь, что я заключена в этом кабинете без окон до тех пор, пока не сделаю работу или не умру.

Но когда я нажала на дверную ручку, дверь легко открылась. Я сходила в туалет, оказавшийся самой шикарной частью офиса – с черными мраморными полами и отдельными зеркалами над сплошной стальной раковиной. Там уставилась на свое отражение. Мое цветастое платье расширяющегося книзу силуэта – самое любимое из трех моих цветастых платьев – не имело ничего общего с теми черно-белыми офисными костюмами, которые носили все остальные. Однако я действительно выглядела красивой и неглупой. Имело ли это какое-нибудь значение?

Я не была ни талантливой, ни хорошо образованной, ни хорошо воспитанной и не обладала хорошими связями. Я даже не была предприимчивой, как мой отец. Я понятия не имела, как выпутаться из всего этого.

Когда я вернулась в офис, за моим столом кто-то сидел. Его голову загораживали компьютерные мониторы, но я видела его поросшую коричневыми волосами руку, лежащую на мышке, а под столом – огромные ступни, болтающиеся в футе от пола. От него исходил густой теплый запах. Этот запах напомнил мне о закусочной, но он был более полным, дружелюбным – или, может быть, мне просто так показалось по контрасту со стерильным запахом офиса.

– Здравствуйте… – произнесла я.

Человечек оттолкнулся от стола и вместе с креслом откатился назад, явив себя из-за компьютерных экранов. Когда его лицо показалось в поле моего зрения, я с усилием заставила себя не отводить взгляд.

Черты его лица не сочетались не только друг с другом, но и с обычной геометрией человеческих лиц: резкие и угловатые здесь, круглые там: огромный бугристый нос; гигантские уши; маленький ухмыляющийся рот с кривыми желтыми зубами. Его острый выпирающий подбородок придавал всему его лицу сходство со щипчиками для ногтей. Его большие стеклянистые глаза были детскими, почти притягательными и контрастировали с его старческого вида головой, которая была такой огромной и тяжелой, что, казалось, это она заставляла его горбить спину. Кожа у него была блестящего золотистого оттенка, словно он обмазался бронзатором.

Одет он был так, словно собрался не то на Северный полюс, не то на средневековую ярмарку: лосины ржаво-красного цвета, сапоги с кожаными шнурками, зеленая фетровая шляпа и короткая куртка ей в тон – как будто он пришел из другого времени или из другого мира, населенного другими существами, сложенными по другим меркам.

Он откинулся на спинку кресла, словно намереваясь доказать, что чувствует себя здесь как дома, но спинка не откинулась вместе с ним – он был слишком легким, – поэтому он просто неловко соскользнул по ней, растекшись по углублению эргономичного сиденья.

– Доброе утро, – сказал он, резко выпрямляясь.