Как я вам нравлюсь теперь?

Они уже это обсуждали? Как будто это закономерное развитие событий. А вот мне постоянно приходится делать вид, будто я не тащу Тома в этом направлении. Меня затопила зависть. Это нечестно, они едва знакомы. Прозвучит ужасно, но я всегда думала, что выйду замуж и рожу детей раньше, чем Ди. Ведь мы с Томом уже давно вместе, а у Ди никогда ничего не клеилось. А теперь… Боже! Тридцать лет – это как игра «Змеи и лестницы»: кажется, будто ты опережаешь всех, но на самом деле лишь один бросок кубика отделяет тебя от последнего места. А идущий последним внезапно попадает на клетку с лестницей и оказывается впереди тебя в этой игре, где нужно успеть все, пока не наступила менопауза. Хорошая аналогия, кстати. Нужно вставить это в ту книгу, которую я никак не могу написать. Я взяла паузу в соцсетях на месяц, чтобы успеть вовремя, но это не помогло. Мой документ Word почти девственно пуст. Понятия не имею, о чем мне писать. Я волнуюсь, что подумает Том, если прочтет его, – не хочу новой ссоры. Я подумала о змее на игровом поле – мерзкой змейке, которая поджидает тебя на клетке девяносто семь: стоит там очутиться, как ты сразу отправляешься обратно на старт. Если мы с Томом расстанемся, это будет очень долгое падение к точке старта. А вот Ди уже забралась почти на самый верх своей гребаной лестницы, и перед ней маячит финиш. Но мои мысли прервали университетские друзья, которые бросились в нашу сторону, чтобы пощупать живот Ди.

– О боже, Ди! Идеальная форма! – воскликнула Салли, поглаживая живот, точно шар судьбы. Салли жила в соседней комнате в общежитии. Как-то раз она отправилась в клуб в одном нижнем белье и в кроличьих ушках. А теперь ее ребенок играет с отпрыском Эми в детском уголке. – Уже недолго! Когда у тебя срок?

– На Рождество. Очередной ребенок с комплексом по поводу дня рождения, – сказала Ди.

Все столпились вокруг нас и по очереди прикасались к Ди. Убедившись, что никто не видит, она закатила глаза.

– А ты ходишь на йогу для беременных?

– Вы планируете рожать дома?

– Боже, а вдруг что-то пойдет не так, а ты не в больнице?

– Я рожала два дня. Когда все закончилось, я посмотрела на себя в зеркало: от перенапряжения у меня лопнули все артерии на лице.

– У меня были такие разрывы, что пришлось вводить пессарий на две недели. И до конца все внизу так и не восстановилось.

– У меня прекратились схватки, едва вышла головка Клары. Я лежала так две минуты, с торчащей оттуда головой, пока схватки не возобновились. После этого пришлось наложить кучу швов, – добавила Эми.

Ди крепко схватила меня за руку и сжала. Я постаралась вклиниться, но где там. Эми рассказала, как во время ее вторых родов маска с закисью азота не работала.

– Представьте, сколько детей рождается в этот самый миг, – перебила я ее. – Каждую минуту тысячи появляются на свет. И с ними все в порядке. – Я повернулась к Ди. – Нужно всего-то денек продержаться.

– Может, и дольше, – встряла Эми. – У меня роды длились сорок два часа.

Ди так сильно сжала мою ладонь, что заболели пальцы. Я моргнула и потянулась за криптонитом, который приберегла на черный день.

– Но если бы можно было вернуться в прошлое, вы бы стали что-то менять? – швырнула я свое оружие всем им в лицо. – Я хочу сказать, дети ведь стоят всех усилий?

На полсекунды воцарилась тишина.

– О боже, конечно. Это лучшее, что со мной случалось.

– Оно того стоит, Ди. Перетерпишь боль, зато потом у тебя будет прекрасный малыш.

Они повернулись ко мне, негодуя, как я посмела хоть на миг, на один-единственный миг, предположить, что они могли бы отказаться от своих прелестных крошек.

– Это невероятное чувство, Тор. Тебе пока трудно понять, но однажды вы с Томом перейдете на этот этап.

– Все-таки! – Эми с пронзительным хохотом запрокинула голову, допивая шампанское. Это был по меньшей мере четвертый ее бокал. За детей на этот раз отвечал Ник.

Теперь Ди сжимала мою руку в качестве поддержки.

* * *

Я поворачивалась, пожимала руки, представлялась и заводила вежливые разговоры с людьми, которых никогда больше не увижу. Мы собрались, чтобы засвидетельствовать, как Клэр и Гарри стали мужем и женой, а затем мы рассеемся по свету и никогда не соберемся тем же составом. У меня большой опыт в такого рода общении.

– Она так красива сегодня, – говорила я, когда сказать было нечего. – А помните, как Бонни уронила корзинку? Вышло забавно. Да-да, это я написала ту книгу. Спасибо. Вашей племяннице она нравится? Спасибо, мне очень приятно это слышать. Я? Замужем? О нет. Но вон там стоит мой парень. Шесть с половиной. Да. О нет. Не сейчас. Возможно, когда-нибудь.