Как испортить жизнь волшебством

Едва он крикнул «Портунда!», как чёрная стена содрогнулась и появилась дверь. Дверь не была яркой или сияющей, но после глухой темноты даже крохи света ударили по глазам, и мне пришлось поморгать, прежде чем я смог её рассмотреть. Дверь была деревянная, выкрашенная в серый цвет, и она выглядела старой и тяжёлой даже сквозь толстый слой краски.

– Чарльз, ты пойдёшь с нами? – спросил Эрик.

– Как скажешь, – ответил ему Чарльз.

Я заметил, что Чарльз отдал распоряжения, но слова ускользнули от меня.

Затем Эрик распахнул серую дверь, и я, сжав руку Элизабет, прошёл за ним в дом.

Но впереди не всегда безопаснее, чем позади, даже если позади тоже всё было не сахар.

Глава 26

Я крутанулся назад, когда дверь захлопнулась за мной. Возле двери была тень. Она не выглядела ни пугающей, ни густой. Она выглядела так, будто тот, кто её отбрасывал, просто забыл объявиться. Как будто тени Питера Пэна наконец удалось сбежать на волю.

Я вздохнул и перевёл взгляд туда, где я по-прежнему держал Элизабет за руку. Она больше не напоминала человека, которому на голову вылили чернила. Скорее она сделалась угольным наброском самой себя, выполненным в серых тонах и мягко растушёванным по краям. Оставались только белые белки глаз.

Элизабет вздохнула.

– Что же, выбор был сделан. Не всегда удачно.

Смех застрял у меня в горле.

– Я нахожу, что выбор, при котором мои шансы выжить выше, обычно бывает правильным, – проговорил Эрик с другого конца комнаты.

– А меня не нужно… – мой голос сорвался на этом слове, – укутать, чтобы я уцелел?

– Для твоей задачи в бою это ни к чему, – ответил Эрик, – и я сам не намерен скрывать своё местонахождение. Увы, Элизабет – единственная, кому это необходимо.

Я хотел сказать что-то остроумное и смелое о задачах в бою или подколоть Эрика с его «увы», но в голову ничего не шло, и я стал оглядывать комнату. Хотел бы я сказать, что после склепа теней или логова ясновидящей под эстакадой меня уже ничто не удивляло в этой комнате. Но не знаю, достигну ли я когда-нибудь достаточного уровня хладнокровия, чтобы не быть шокированным, войдя из обиталища темноты в викторианский дом с тюлями и плюшевыми сиденьями из роскошной зелёной ткани в оконных проёмах.

Возле стола стоял диван, возле камина, в котором весело трещало пламя, – козетка (во всяком случае, я решил, что это козетка). Стол посреди комнаты был накрыт нарядной кружевной скатертью. На столе стоял серебряный поднос с пятью фарфоровыми чашками. Словно кто-то ждал нас четверых. И даже поставил чашку для Девона.

Стены были закрыты книжными полками. Старые книги, новые книги, знакомые мне названия и названия на совершенно незнакомых мне языках.

– Знаешь, если Леди вдруг заглянут к тебе на чай, они изгонят тебя из Подвилля за коллекционирование магических знаний из Консорциума, – заметил Чарльз, наливая себе чая в чашку. Тень с чайником в руках смотрелась жутковато. Его руки не выглядели достаточно материальными, чтобы удерживать чашку, не говоря уже о способности его внутренностей переработать чай.

От мыслей о призрачном пищеварении меня отвлёк короткий смешок Эрика.

– И заметь, большую часть запрещённых книг передал мне ты. – Он тоже налил себе чаю и сел. – Кроме того, я обучил дом прятать все недостаточно невинные вещицы – на случай, если ко мне нагрянут гости, которым моя коллекция может не понравиться.

Он не произнёс ни слова, даже пальцем не пошевелил, но полки вдруг задрожали, и нижняя их половина попросту растворилась в воздухе. Теперь от пола и примерно мне до пояса были просто стены с бело-голубыми обоями.

– Ловко. – Чарльз сделал ещё глоток.

– Этот дом давно находится в семейном владении. – Эрик вздохнул. – Не люблю втягивать его в свои драки, но вообще старикан ещё крепкий орешек. Ещё я научил его самостоятельно чиниться, так что его шансы пережить эту ночь, по крайней мере, не меньше наших.

Рука Элизабет в моей ладони мелко задрожала.

– Хочешь чаю? – неуклюже спросил я.

В одной пьесе, которую ставила мама, помнится, был целый длинный диалог о том, как успокаивает людей чаепитие. Девон с тех самых пор превратился в настоящего чаеголика. Я его страсти не разделял, но сейчас, кажется, чай пришёлся кстати.

Элизабет кивнула, от движения её головы в воздухе остались чёрные, медленно тающие росчерки, вскоре рассеявшиеся.

Я налил две чашки, добавил сливок и сахара и осторожно помешал. Престранное ощущение. Пить чай из дорогого позолоченного фарфора в тревожном ожидании, сумел ли Девон подставить нас и привести к нам ураган битвы.

Вооружившись чашками, мы с Элизабет сели на диван. Диван был такой большой, что между нами вполне мог уместиться ещё один человек, но Элизабет села рядом, прижавшись ко мне бедром. У меня внутри всё перевернулось, словно в животе запрыгал гиперактивный пудель.

– Девон скоро должен прийти. – Эрик отодвинул занавеску на дюйм и выглянул наружу.

– И он пригласил их прийти прямо к тебе домой? – сказал Чарльз. – Кажется, я готов накинуть тебе очки за храбрость.