Как художники придумали поп-музыку, а поп-музыка стала искусством

Люди хотели, чтобы их развлекли, но меня отвращала сама идея похода на концерт в поисках веселья. Наша позиция была такой: «Иди на хрен, парень, сейчас ты получишь немного улицы прямо в лицо. И еще немного». <…> Если жестокость переходила допустимые пределы, то я просто разбивал бутылку и начинал резать себе лицо. Это, кажется, имело успокаивающий эффект на толпу. Думаю, их урезонивало то, что я был абсолютно безумен, и они понимали: что бы они ни делали, мне не будет до этого никакого дела. Я просчитал, как делать разрезы так, чтобы пролилось много крови, но не осталось бы шрамов на всю жизнь. Я свел и это к высокому искусству.

Когда Suicide в 1971 году стали называть свои ранние шоу «музыкальной панк-мессой», они оказались первой группой, которая стала продвигать себя при помощи термина «панк», хотя впервые он был использован журналистом Лестером Бэнгсом для описания Iggy & The Stooges. Его голос был одиноким среди недавно академизировавшихся рок-литераторов, и единственным, кто смог воспеть новое старое в рок-н-ролле, преимущественно исполненное в насмешливо «аутентичном», примитивном стиле. Однако старые мастера этого темного искусства, которых Бэнгс признавал «живыми и здоровыми» в мае 1969 года, к этому моменту уходили дальше, в небытие.

Последний концерт The Velvet Underground – сыгранный 23 августа 1970 года в верхней комнате Max’s, предназначенной для концертов, – был записан для потомков уорхоловской суперзвездой Бриджит Полк (настоящее имя Бриджит Берлин) на ее кассетный магнитофон «Sony». Джон Кейл к этому времени уже давно расстался с группой и занимался настоящими экспериментами со звуком и формой, поэтому группа просто аккомпанировала Лу Риду в его балладах о низах Нью-Йорка.

Увы, очарование больше не было взаимным, и The Velvet Underground стали, как выразился Гленн О’Брайан, бывший редактор Interview, «домашним провалом». Хотя в этот момент они разошлись по домам (в случае Рида – вернулись в родительский дом) и в конце концов испустили дух, они оставили после себя след значительного влияния, в особенности в Великобритании.

«На вертушках у всех был первый альбом The Velvet Underground с уорхоловским бананом, – подтверждает Барри Майлз. – Они одевались в черное, они были из Нью-Йорка. Они всегда значили в Лондоне больше, чем любая группа из Сан-Франциско». Его компаньону Джо Бойду принадлежали, по всей видимости, кассеты ранних записей The Velvet Underground, сделанные на Scepter Studios, которые он разносил по Лондону в надежде выступить посредником в сделке с группой. Было даже неудачное предложение подписать группу от музыкальных бизнесменов Пита Дженнера и Эндрю Кинга в рамках их поисков авангардной поп-группы – до того, как они наткнулись на Pink Floyd.

Но одно событие, несомненно, обеспечило группе высокое место в анналах поп-музыки: в декабре 1966 года Лу Рид встретил британского менеджера по поиску талантов Кена Питта, который заехал на «Фабрику» во время своей бизнес-поездки в Нью-Йорк. Рид доверил ему ацетатный диск с первым альбомом The Velvet Underground, который Питт по возвращении в Лондон своевременно передал единственному своему музыкальному протеже – Дэвиду Боуи.

Молодой, предрасположенный к театру автор-исполнитель сразу же стал фанатом и – еще раз: даже до того, как альбом был издан, – убедил группу The Riot Squad, лидером которой он недолго был в 1967-м, исполнить и записать свою версию «I’m Waiting For The Man» вместе с его собственной песней «Little Tin Soldier» (1967), текст которой напрямую заимствовал несколько строчек из «Venus In Furs». Клавишник The Riot Squad Джордж «Бутч» Бутчер вспоминает, что Боуи рассказал группе о красках для лица и о сценической программе, в рамках которой он хлестал саксофониста Боба Эванса в стиле Джерарда Маланги. «Это была первая группа, в которой я играл, где грим и интересные штаны были так же важны, как и музыка, – вспоминал потом Боуи. – Я также заставил их сделать кавер на The Mothers of Invention».