Как ко мне сватался Ветер

Озерцо наполняло храм мерцающими бликами, в воде отражались сияющие камни, а зазеленевшие ветви, заменившие потолок, шуршали наверху, точно их ласкал невесомой рукой сквозняк. Лежать на жёстких камнях было не слишком удобно, да и холоду следовало пробирать парочку до костей. Но почему-то не ощущалось ни того ни другого. От воды шло тепло, точно её нагрело солнцем за день, а жёсткая постель с лихвой компенсировалась приятным соседством.

Тисса попыталась высвободиться из хватки жениха, но тот, воспользовавшись темнотой, не пустил, дескать, сплю, не мешай. Она осторожно провернулась, чтобы выползти из объятий, и оказалась лицом к лицу с Полохом. Тот не спал, а внимательно смотрел на неё широко открытыми глазами.

Девушка завозилась: пусти. Ветер и не подумал шевельнуться. Тогда Тисса шёпотом спросила:

— Почему не спишь?

— Выспался, — спокойно ответил Полох, накрывая ладонью узкую полоску её кожи между тулупом и штанами.

От ушей Тиссы понесло жаром — так смутилась.

— Что ты делаешь? — с суеверным ужасом зашипела она.

Полох скользнул ладонью выше, вдоль позвоночника. Хотелось объяснить ей, что он делает. Очень хотелось! Да не словами, а так, как должен объяснять это мужчина!

— Обнимаю свою невесту, — проговорил он ровно, стараясь не выдать сбившееся дыхание. — Разве есть закон, запрещающий мне это?

Тисса закусила губу. О, как же тянуло коснуться этой губы пальцем, обрисовать её контур! А лучше и вовсе прильнуть ртом. Разве у него нет на это права? Разве Тисса не сама согласилась стать невестой Ветра?

— Не надо, — почти умоляюще пропищала она.

Полох придвинулся ближе и второй рукой расстегнул её тулупчик.

— Почему?

— Потому что… потому…

Она сама не знала, что творит. Понятия не имела, насколько близка была к его, Ветра, безумию. Просила остановиться, а сама горела от его прикосновений, изгибалась навстречу рукам. Требовательная ладонь забралась под рубашку, и Тисса не смогла её остановить. Она распахнула рот, когда он коснулся груди, и Полох, воспользовавшись мгновенной слабостью девушки, прижался к её губам.

— Не надо… — слабо повторила она в поцелуй, но остановиться не смог бы ни один мужчина в мире.

Всё прекратило существование. Исчезло журчание воды и шелест листьев, пропал синеватый свет и твёрдость камня под телами. Остались лишь они — двое.

Руки скользили по телу, неловко, торопливо стягивая одежду — скорей, скорей, пока не ушло мгновение неистовства! Золотистые пряди спутались с чёрными, глаза в глаза и одно дыхание. Тонкие пальцы Тиссы бродили по его плечам, дёргали вверх рубашку, касались живота.

Одно дыхание. Одно сумасшествие. Одно желание на двоих.

Исчез храм, ущелье и камни. Двое скользили в воздухе над полом, придерживаемые некой бесконтрольной силой, а Полох снова и снова ловил вздохи и стоны невесты, словно это они заставляли его лететь.

— Моя! — прошептал-простонал Ветер.

Тисса встрепенулась, точно вспугнутая птаха. И волшебство разбилось вдребезги.

Они так и рухнули на пол — не разжимая объятий. Они действительно парили в воздухе, хотя Ветер и не заметил, как это произошло.

Невеста тут же завозилась, освобождаясь, и Полох нехотя выпустил её: держи дальше, и девушка решит, что её к чему-то принуждают. А и так ли было бы это плохо? Она дрожала в его руках, просила ещё и ещё ласки… Быть может, стоило с самого начала не тешить невесту надеждами? Она смирилась бы, приняла свою участь и стала бы ему женой… со временем.

Тисса оправляла одежду и приглаживала волосы. Полох усмехнулся: можно подумать, если она расправит смятую рубашку, он забудет, как горела кожа под ней!

Он сел и опустил ладони в воду, надеясь, что хоть так сумеет унять распирающий его жар. Жар всё не уходил.

— Полох… — тихо позвала девушка.

— М-м-м?

— Я не…

Что она скажет? Что не хотела его поцелуев? Что испугалась? Что он должен был спросить дозволения? От подобных мыслей в груди у Ветра снова разгорелся костёр. Будет она ещё здесь командовать! Никто не смеет спорить с Ветром! Ветер берёт то, что ему вздумается! И возьмёт её, если захочет. Здесь и сейчас! Пусть только попробует обвинить его, сказать, что не хотела… Он мигом докажет обратное!

Но Тисса не стала врать, будто не она целовала его в ответ. Она переплела ноги узлом, оперлась локтями о колени, собираясь с духом.

— Я была на празднике Зелёной ночи, — выпалила она.

Полох как полоскал в воде смуглые ладони, так и остался. Даже головы не поднял.

— Это я, — Тисса запнулась, но всё же закончила: — Я была под маской из жасмина.

— Я знаю, — спокойно ответил Полох.

— Ты… Что?!

— Я не идиот, любимая.

— Но магия Зелёной ночи… Мы же должны были остаться неузнанными!

— Мы и остались неузнанными. До утра, — пояснил Ветер. — А когда колдовство отступило, сложить два и два оказалось нетрудно. Да и Рея слишком уж старалась, чтобы я заметил на празднике девушку в… знакомом мне платье. Ты ведь тоже как-то догадалась, что хмелем был я.

— Я… Да, догадалась, — согласилась Тисса.

Полох напоказ вздохнул:

— Хотя догадывалась ты на диво долго. Я уж и не знал, как понятнее намекнуть, а ты всё не понимала…