Как ко мне сватался Ветер

— Я табе пригорю! — Половник грозно взвился над теменем старика и со звоном опустился бы, но Лайко с несвойственной возрасту резвостью порскнул в сторону. — Я табе ща так пригорю! Сказано, — варенье деткам! А ты куды лезешь, хрыч?!

— Та я токмо отпробывать! Ну как кислое? Сахару надо добавить!

— Я табе ща добавлю! Ща так подслащу — мало не покажется!

Она натянула рукав на ладонь и сдёрнула котелок с огня, одновременно грозно наставляя разящий половник на Лайко.

Вряд ли дело закончилось бы без членовредительства. Рея была на диво строга, когда дело касалось сохранности припасов. Впрочем, как и во всех остальных случаях. Но разборку прервал новый звук. Звук, которому не полагалось разноситься по пустым коридорам особняка.

— Хтой-то стучить? — опешил Лайко.

Но нет, то был не стук! Стучат — это деликатно костяшками пальцев или нарочно привешанной у входа колотушкой. В этот же раз отчётливо грохотали. Да так, что казалось, стены крепкого каменного дома вот-вот рухнут!

Рея прижала к себе котелок как самое ценное, что осталось в мире.

— Старый ты гриб! — прошептала она, осеняя защитным знаменем почему-то повидло, а не себя. — Ты ход для слуг заделал али как?

Стоило Полоху выйти за порог, управление особняком приняла на себя горничная. Не то чтобы в остальное время главным считался кто-то иной, но всё ж при Ветре она делала вид, что слушается. А потому строго наказала Лайко заколотить подвальный лаз только вчера, когда Полох отправился на прогулку.

Лайко выпятил впалую грудь:

— Обижаешь, ладушка! Как наказала, так я сразу…

— Ой не к добру… Ой, помяни моё слово, не к добру…

И верно: к добру так не стучат. Обнаружив на указанном командиром месте прочную дверь с железными полосами вместо обещанной норы, незваные гости принялись размеренно проколачивать себе путь чем-то тяжёлым.

— За мной! — скомандовала Рея.

— Схоронимси? — с надеждой вопросил Лайко.

— Вот ышо! Шобы я от кого-то пряталася? Ня бывать ентому!

Старая горничная не ошиблась насчёт источника звуков. Да и не могла она ошибиться в доме, где провела последние полвека. Колотили действительно из подвала, из хода для слуг, которым, сказать по правде, давненько уже никто не пользовался.

— Говорила же, завалить камнями от греха! Говорила же мальцу! — причитала Рея, семеня по коридору на нижний этаж.

Лайко поддакивал, с трудом за ней поспевая.

Спустившись в подвал и оказавшись рядом с крест-накрест забитой досками дверцей, Рея приложила ухо и почти сразу отскочила от сотрясшего её нового удара.

— А хто тама? — сварливо потребовала она ответа.

Удары временно прекратились: за дверью совещались. Не ожидали пришельцы, что вместо монстра голос подаст старуха.

— Бабушка, мы люди не злые! Открой, сделай милость, — отозвались с той стороны подземелья.

— Валите-ка вы, добрые люди, отседова подобру-поздорову, — рекомендовала старушка, поудобнее перехватывая горячий котелок.

Хоть беседовавших и разделяла толстая стена, дубовая дверь и перекрывающие её доски, было ясно, что баламуты крепко задумались. Рея не знала, но, пока жители Предгорья поднялись в горы, они растеряли не только половину спеси, но и некоторых бойцов, готовых поначалу поднять голову монстра на копьё. Это пока кровь бурлит в жилах вольно кричать о том, что ты герой! А когда пот застилает глаза, а дороге к логову чудовища всё нет конца, кажется, что воротиться в город и жить, как предки жили, проще.

Наконец предгорцы заговорили снова. Заговорили ласково, сообразив, что иначе потратят остатки сил на прорыв обороны, и на Ветра попросту не хватит.

— Бабушка, а ты кто такова? Тебя, небось, Зверь силой держит, мучает? Ну так мы защитим!

— Я, милок, — невеста Ветра, — не без кокетства ответствовала старуха. — Юная и прекрасная. Отдамси таму херою, шо мене спасёть!

Оборонитель не спешил забирать обещанный приз. Напротив, недовольно забурчал и было слышно, как он отчётливо произнёс:

— Умом тронулась…

— Шо, паря, кишка тонка? — победоносно прошамкал Лайко.

Он смотрел на старуху с обожанием, хоть и несколько опасливо, и намерен был сам её от чего-нибудь спасти (да хоть от котелка с джемом!), коль скоро у горничной сегодня игривое настроение.

Тем временем атакующие поняли то, что поняли бы неизбежно: кроме двух стариков в подвале боле не было никого. А значит и опасаться некого.

— Вот что, бабушка, — хмуро вздохнул пришелец, — ты посторонись-ка. Не ровен час, зашибём.

Дверь грохотнула так, что едва не слетела с петель. Прикинув, что долго она, хоть и заколоченная, не продержится, Рея выписала оплеуху старику.

— Сказано было табе, хорошо колоти! А ты?! — И тоненько пропела ещё раз: — Хто тама?

— Гости! — заверили её.

— А никаго нету дома! Приходите завтречка!