Как любить животных в мире, который создал человек

Мы продолжаем идти по ферме. На другом поле Хэнбери-Тенисон испытывает солнечные батареи, ветряную турбину и ветрозащитное ограждение. Вскоре должны привезти пару ульев корнуэльских пчел. Участок как чашка Петри, и эксперименты выглядят убедительно. «Это проект на три-четыре десятилетия, – говорит хозяин. – Отцу сейчас восемьдесят три. Я мечтаю, что, когда мне будет столько, я передам эту ферму финансово и экологически устойчивой. А еще, простите за модное выражение, устойчивой духовно. Я не хочу смотреть на поля, испещренные оспинами, как после битвы при Сомме».

Позже я наткнулся в телефоне на короткое видео, на котором бобр плыл по воде и грыз дерево. Я переслал его Элизе и Клео и почувствовал, что это даст им почувствовать природный мир лучше, чем любой наш поход в зоопарк.

Концепция возвращения к дикой природе теперь не вызывает в Британии удивления, но по-прежнему считается причудой, чем-то побочным по отношению к основному сельскому бизнесу. На самом же деле это дает именно то, что так многие из нас ценят: красоту и стойкость, не говоря уже о запасании углерода, защите от наводнений и присутствии живых существ, а не только людей. Чтобы восстановить британскую природу, несколько участков – это очень мало. Земля есть, но, как оценивают, 85 % ферм в Великобритании занимается животноводством и производством корма для скота. С отходом от мяса мы сможем высвободить бо́льшую часть этих площадей, не жертвуя продовольственной безопасностью.

Возрождение дикой природы может прийти на смену неприбыльным фермам британских нагорий, но не только. Восточная Англия – одна из самых производительных сельскохозяйственных областей страны. Однако ее низменные торфянистые почвы размываются на один-два сантиметра в год, выбрасывая углерод. «При любой разумной цене на углерод на британских болотах вообще не было бы сельского хозяйства», – заявляет Дитер Хельм, оксфордский экономист и консультант по разработке государственной стратегии в области окружающей среды. Торфяники покрывают 12 % территории страны, особенно влажные районы Шотландии и Северной Англии. Углерода они хранят больше, чем все леса Великобритании, Германии и Франции, вместе взятые. Это просто невероятное место для насекомых. Тем не менее мы углубляемся в них, чтобы брать удобрение для садов: компост в британских магазинах – это в основном торф, хотя уже существуют хорошие заменители. Применяя торф, садоводы вредят природе – совершенно противоположно тому, что большинство из них, по их собственным представлениям, делает и хочет делать. Вместо этого можно заняться возвращением углерода в почву и дикой жизни на землю.

Организация Rewilding Britain хочет к 2100 году создать «базу» для возрождения дикой природы – миллион гектаров, что эквивалентно примерно 5 % территории страны. Она также призывает расширить сеть, охватив ею 30 %. В сегодняшней Британии 1,8 миллиона гектаров поместий для охоты на оленей и 1,3 миллиона гектаров вересковых пустошей, где охотятся на куропаток (некоторые расположены в национальных парках). Есть земли Министерства обороны, лесной комиссии, а также придорожные участки – чтобы процветали другие виды, всем этим можно распоряжаться лучше. Великобритания имеет, по некоторым оценкам, тридцать тысяч гектаров полей для гольфа, а Англия – двадцать тысяч гектаров автостоянок, которые могли бы поддерживать дикую природу в городских районах. Приусадебные участки тоже могут стать раем для насекомых, птиц, земноводных и мелких млекопитающих, хотя для этого людям может потребоваться пересмотреть свои представления о том, как выглядит красивый сад.

Возродить дикую природу в густонаселенной Британии сложнее, чем в Чили. В Уэльсе проект Summit to Sea на £3,4 млн. был приостановлен из-за того, что местные фермеры увидели в нем угрозу своему источнику заработка. Тем не менее четыре из пяти британцев заявляют, что одобряют возвращение к природе. Будущее популяции животных здесь – политический вопрос. Нам придется определиться, какой мы хотим видеть нашу страну. Что нам дороже: традиционные фермы, которые неэффективно производят продовольствие и требуют государственных субсидий, или нетронутые экосистемы, которые могут подстегнуть туризм и укрепить наше здоровье?