Как любить животных в мире, который создал человек

Мы с Вудли надеваем целлофановые фартуки, сетки на волосы и бахилы, обрабатываем руки дезинфицирующим средством и переступаем порог лаборатории. Учреждение занимается разработкой генетических методов лечения заболеваний, в том числе рака. В коридоре я сталкиваюсь с Джеймсом Арнольдом, ученым, который заявляет, что раковые опухоли настолько сложны, что их невозможно симулировать на биочипах и в чашках Петри. «Найти замену [опытам на животных] будет очень сложно, как минимум при нашей жизни».

Меня не отталкивает, когда я вижу мышей, но потом мы сворачиваем в небольшое помещение, и мне все же становится плохо. В комнате стоят баки размером с две обувные коробки. Внутри них – восемь шпорцевых лягушек. В емкостях нет ничего, кроме воды, лягушек и икры. Ни растений, ни дополнений, ничего похожего на их родную среду – пруды и реки к югу от Сахары.

В 1930-х годах ученые обнаружили, что если ввести каплю мочи беременной женщины, то у этого вида лягушек к следующему дню начнется овуляция. Получился первый массовый тест на беременность, который использовали вплоть до 1960-х годов. Из-за торговли домашними животными и лабораторных утечек шпорцевые лягушки в США, Японии, Чили, Великобритании, Италии и других странах стали инвазивным видом, к тому же они могут распространять смертельный грибок, убивающий земноводных по всему миру. Тем не менее их продолжают использовать в исследованиях, потому что они откладывают много икры, с которой ученые могут производить генетические манипуляции.

У шпорцевых лягушек странно раздутое тело. («Их очень трудно брать в руки – они как кусок мыла и вдобавок шевелятся», – поясняет Вудли.) Они лежат друг на друге с вытянутыми лапами. Судя по ярлыкам, многие провели здесь, в этой пустоте, как минимум два года.

Вудли говорит, что в некоторых лабораториях используют искусственные листья лилий – настоящие «вызывают проблемы с фильтрацией» и все равно не могут расти без естественного освещения. «Мы собираемся им построить какие-нибудь коридоры. В идеальном мире они жили бы в бассейне вот таких размеров», – показывает он руками. Сегодняшний мир явно далек от идеала.

Когда я смотрел на лягушек и их жилище, у меня не было никакого представления о том, как они воспринимают мир и вызывает ли их состояние какие-то страдания. Антропоморфизация не казалась мне особенно полезной. Однако исследования показали, что обогащенная среда может уменьшить у лягушек желание заниматься каннибализмом. Есть психические процессы, о которых мы не подозреваем. Проблема в том, что вниманием, которое привлекают приматы и мыши, лягушек не удостаивают.

Наконец мы направляемся к рыбам. Когда люди представляют себе медицинские исследования, о рыбах они не вспоминают, но данио-рерио размножаются быстро, стоят дешевле мышей и имеют эквиваленты более чем 80 % генов, связанных с человеческими заболеваниями. Эти тропические представители семейства карповых получили свое английское название – zebrafish – по темно-синим и серебряным полоскам (на зебр они похожи не больше, чем морские коньки на лошадей). За последнее десятилетие они стали постоянными участниками медицинских опытов: в Великобритании на каждый эксперимент на приматах приходится сто шестьдесят процедур на рыбах. Данио-рерио используется в такого рода опытах шире, чем любой другой вид, за исключением мышей. Эти данные не включают эмбрионов до пяти дней, так как те считаются неспособными к страданию и не включены в юридические ограничения.

Лаборатория оборудована по последнему слову техники – это крупнейшее в Европе выделенное учреждение, проводящее исследования на рыбах. Робот проходит вдоль линии резервуаров, сканирует штрихкоды, проверяя число и возраст рыб, и в соответствии с этим выдает порцию корма. В каждой емкости в паре литров воды плавает от шести до двенадцати данио-рерио. Как и в случае лягушек, они совсем пустые, только в паре есть маленькие пластмассовые листья зеленого цвета.

Единственным обогащением среды можно считать текущую воду и живую пищу. Бруно, заведующий лабораторией, показывает мне на телефоне видео с резервуарами, в которых установлена трубка. Рыбки не хотят в нее заплывать. «Им это просто неинтересно!» – говорит он. Кроме того, он беспокоится, что лишние элементы будут мешать лабораторным техникам проверять состояние здоровья подопечных.