Как любить животных в мире, который создал человек

Что-то аналогичное происходит с охотой на фазанов, которых часто разводят в тесных клетках, прежде чем отпустить для отстрела богачами. В Великобритании каждый год таким образом выпускают как минимум сорок семь миллионов фазанов и куропаток – их биомасса может быть в двадцать пять раз больше любой другой птицы в стране, а выпущенные фазаны перевешивают всех британских диких птиц, вместе взятых (а люди еще думают, что чаек слишком много!). Благодаря этому поместья могут гарантировать богатому клиенту сотню птиц после обеда, даже если он не самый лучший стрелок: это как вывалить на поле несколько грузовиков парниковой клубники и устроить сбор ягод. В случае охоты на куропаток птицы живут на воле, но чтобы стимулировать рост растений, из которых они строят гнезда, приходится выжигать богатые углеродом торфяники. Это явно не восстанавливает баланс окружающей среды, а, скорее, выводит ее из равновесия. Еще абсурднее то, что фермы нанимают профессиональных охотников тысячами отстреливать вяхирей, так как они вредят посевам. Эти голуби подвижны, и на них можно было бы охотиться ради спорта, но английские охотники предпочитают традиции с фазанами и куропатками.

В Средиземноморье охотники стреляют певчих птиц, популяция которых уже сокращается. Даже больше: они приманивают их, проигрывая записи их трелей. Это не управление популяцией, а смерть на промышленной основе. Оправдать разрушение мест обитания и причинение боли животным просто невозможно – особенно учитывая, что мясо фазана даже не особенно популярно. Франция наконец запретила охотникам ловить певчих птиц путем установки в лесу смазанных клеем палок, обрекая их тем самым на медленную агонию.

В Южной Африке для иностранных туристов «про запас» выращивают в неволе львов. Такая «консервированная охота» обходится дешевле, чем охота на диких животных, и эквивалентна промышленному животноводству. Недавно в этой стране тридцать три вида, в том числе жирафы, гепарды и львы, были переведены в категорию сельскохозяйственных, чтобы заводчики получили возможность их «генетически улучшать», то есть делать привлекательнее для охотников. Это не просто идет вразрез с духом охоты, но и создает серьезный риск, что такие животные смешаются с дикими. У самих иностранных охотников южноафриканский подход пока вызывает справедливое возмущение.

Тем временем мнение о необходимости охоты нелегко точно сформулировать. Сколько слонов «слишком много»? Зимбабве в 1990-х годах объявила, что достигла максимума, но с тех пор их численность удвоилась. Ботсвана запретила охоту на слонов в 2014 году, а в 2019 году решила, что популяцию необходимо сократить после нескольких смертельных случаев с их участием. Где провести черту – вопрос оценки. В случае Ботсваны учитывали, наверное, и тот факт, что запрет охоты не вызвал притока более миролюбивых туристов.

В Испании власти позволяют отстреливать несколько сотен волков ежегодно. Их там больше, чем в других странах Европы, и фермеры их люто ненавидят за то, что они нападают на скот. Однако не исключено, что охотиться на волков вообще не нужно: в одной провинции, где численность пошла вверх, ущерб для скота стал снижаться (вероятно, волки просто переключились на диких животных). Тем не менее квоты на охоту увеличили. Деньги государство получает ничтожные: лицензия на отстрел волка в настоящее время стоит около €3,5 тыс.

В теории мне легко оправдывать охоту. На практике не хватает решающих исследований: их либо нет вообще, либо они были проведены лишь в определенных районах с определенной динамикой, либо мы не знаем альтернативного сценария, то есть того, что произойдет в этом районе, если охоту запретить. Окончательный ответ, как юркий кабан, постоянно ускользает из виду.

В этой путанице я на стороне тех, кто призывают к осторожности. Я за то, чтобы критиковать и регулировать охоту и, надеюсь, избавиться от ее бессмысленных видов вроде отстрела фазанов и куропаток и «консервированной дичи». Эти злоупотребления надо убрать с государственных земель и оказывать давление на частных землевладельцев. Надо бросить вызов вредным подходам некоторых охотников, например найти способ покрывать значительную долю бюджета соответствующих органов штата из других источников и тем самым дать голос людям, которые охотой не занимаются. При этом нужно сохранить охоту, которая согласуется с экологией, – ту, которая нацелена на управление популяциями и помогает оплачивать защиту диких видов. Запрет этих форм, может быть, улучшит наше самоощущение, но не сократит число убийств и не увеличит изобилие животных.

* * *