Как мы читаем. Заметки, записки, посты о современной литературе

3. высказать одно и то же 12-ю разными способами, например, как то рекомендовала Анна Голубкова, не «дурак», а «умственные способности имярека не соответствуют и т. д.»;

4. написать критический манифест;

5. играть в «адвоката дьявола» на стороне дьявола (Кузьменков НЕ имеется в виду);

6. откритиковать любого другого критика целиком;

7. написать плач о гибели последовательно: русской литературы, мировой литературы, культуры в целом;

8. написать панегирик о небывалом расцвете всего вышеперечисленного;

9. написать кодекс критика.

P. S. Главный современный поэт, как ни крути, – Юрий Дудь.

Поэт должен быть популярен, а Дудь популярен, следовательно, он – поэт.

Его плашки – это очевидная found poetry. Берешь слова собеседника, заключаешь их в рамку жирным шрифтом – и стих готов. Как с помойки поел.

Дудь продвинулся потому, что у него очевидно поэтское, верлибручье двойное строчно-синтаксическое членение речи, верлибрушные ритмические паузы. Эту манеру речи он позаимствовал у главнокомандующего.

Как учил Топоров: «верлибр – это проза, платить за которую надо как за стихи». А Дудь за свои песни получает поди больше Аллы Пугачевой, так что – несомненно поэзия.

Хотя до Черномырдина ему далеко.

Михаил Гундарин О критическом высказывании, ответственности и самопознании

Рассуждая о текущих литературных баталиях (а уж тем более принимая в них участие), думаю, полезно будет помнить одно ученое слово и один не очень большой философский текст.

Слово это вот какое: «инкомпатибилизм». Звучит довольно угрожающе, даже ругательно. Ну, все так и есть – это, если коротко, учение, считающее, что детерминизм (моральный в том числе) несовместим со свободой воли. И наоборот – свободному существу никакой детерминизм не указ. То есть мы освобождаемся от ответственности за свои слова и поступки постольку, поскольку решаемся на них. Применительно к литературной дискуссии так: раскритиковал я писателя А., не стесняясь в выражениях, на полностью выдуманных мною самим основаниях, и никто меня (кроме уголовного кодекса) остановить и осудить не может. Ибо я свободен, и свою свободу вольной и зубодробительной критикой продемонстрировал. Более того: чем в большем отдалении от источника (сочинений А.) находится моя критика, тем даже лучше. Этой свободой я наслаждаюсь и, собственно, свое «Я» возвожу именно на ее основании.

Я сам и ничто иное есть мерило своей ответственности. Я могу считать, к примеру, что женщин-писательниц (ну или «авторок») ругать не следует, ибо это неприлично и недостойно мужчины; а могу и наоборот – скрыто или открыто испытывать неприязнь к «литературным бабам». Также могу присоединиться к любому из существующих течений – хоть феминизму, хоть традиционализму. Из этого источника я заимствую аргументы, иерархию, методологию – но ровно для того, чтобы вольно использовать в своих целях (доказывая, что А. куда хуже, чем его вечный соперник Б.; или что верлибр – это будущее русского стиха, равно как наоборот и т. п.).

Такая вот свобода личности, широко разлитая в нашем литературном воздухе, как сладковатый – поддельный – запах роз (вроде освежителя воздуха). Ну то есть свобода, может, и есть, а вот с личностью – проблемы. Да и не свобода это, в общем, а то, что Блок презрительно называл «ребяческая воля». У ребенка личность еще не сформирована; взрослая литературная братия всех полов кажется (перефразирую классика) сформированной, ответственной личности не имеет и иметь оную почла бы за величайшее для себя бесчестие.

В этом, думаю, и суть. В «чистой» свободе «меня» нет, есть разве что «анти-они». Обращает меня к своему «Я» не свобода, а, наоборот, чувство ответственности.

Именно этот постулат можно считать основным в упомянутой работе, которой исполняется (или уже исполнилось – точные даты написания не определены) 100 лет. Это (я думаю, многие уже догадались) известнейшее сочинение Михаила Бахтина «К философии поступка»[169]. Известнейшее – конечно; однако и новое прочтение, в интересующем нас контексте дает новый повод к размышлению (например, о социальных сетях – вернемся к этому ниже). Да, Бахтин именно ответственность, а не свободу отнес к наиболее существенным качествам человека. А человеческие действия (включая и высказывания критиков), соответственно, могут быть поступком или не быть им.