Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

В это время одним из первых пришел в правительство Георгий Степанович Хижа. Он долгое время работал генеральным директором оборонного предприятия НПО «Светлана» в Ленинграде, был доктором технических наук. Его привел в правительство Чубайс, который внушил Гайдару, что это действительно тот человек, который нам нужен. Они были знакомы еще по Ленинграду. Поэтому, когда Чубайс был уже членом правительства, а Хижа работал заместителем мэра Санкт-Петербурга, Чубайс познакомил нас с ним. Приезжая в Москву по каким-нибудь делам, Хижа появлялся у нас и довольно много рассказывал о том, как он работает с хозяйственниками, как убеждает директоров, что надо привыкать к новому экономическому курсу, к свободным ценам и так далее. Он говорил об этом часто и подолгу, а мы все больше обретали уверенность, что Хижа и есть тот перестроившийся директор, который все осознал и принял сердцем новые идеи. Я помню, как в наших обсуждениях звучало: «Да, Хижа наш союзник, он все правильно понимает. А с другой стороны, очень здорово, что он из директоров, умеет говорить на их языке. И вообще, практик, да еще, говорят, хороший». (Я уже потом узнал, что именно в то время, когда Хижа был директором «Светланы», объединение попало в довольно тяжелое положение.) Где-то в конце мая состоялось назначение Георгия Хижи вице-премьером.

Практически одновременно с ним были назначены еще два вице-премьера, представлявших директорский корпус: Владимир Филиппович Шумейко и Виктор Степанович Черномырдин.

Шумейко до своего прихода в Верховный Совет, где он стал заместителем Хасбулатова по экономике, был генеральным директором ПО «Краснодарский ЗИП». Карьера Черномырдина хорошо известна. И тот и другой были личным выбором Ельцина и нам как бы навязаны (я еще вернусь к ним ниже). Что же касается Хижи, то он пришел в правительство, что называется, с нашей подачи. И хотя назначение новых вице-премьеров воспринималось в то время чуть ли не как поражение реформаторов, а некоторые газеты писали, что вместо экономического штаба формируется «всероссийская диспетчерская», мы не драматизировали ситуацию. Все же наряду с тремя практиками из директорского корпуса еще одним вице-премьером стал Анатолий Чубайс, а в отношении Хижи мы рассчитывали, что он более или менее органично вольется в команду.

У нас уже был определенный опыт включения в команду человека, казалось бы, представлявшего старую школу управления. Я имею в виду Валерия Антоновича Махарадзе, который абсолютно по нашему выбору и настоянию был еще в начале марта назначен вице-премьером.

Мы уже тогда слышали со всех сторон, что у нас нет опыта, мы никогда ничем не управляли, не знаем, что такое государственная машина. И какой-то определенный психологический комплекс у нас по этому поводу, естественно, возникал. Тем более что существовало действительно множество конкретных организационных проблем, требовавших определенных административных навыков, которых у нас к тому времени еще недоставало. И мы сочли тогда вполне разумным ввести в правительство опытного человека, который бы подкрепил нас с этой стороны и взял бы на себя часть малоприятной текучки.

Наш выбор пал на Валерия Махарадзе, который был в то время главным инспектором при президенте и которого мы знали еще по работе в Архангельском. Он принимал участие во многих проходивших там совещаниях во время разработки программы и подготовки доклада президенту Ельцину. Махарадзе был неоднозначной личностью. Когда-то директор крупного завода, затем он работал председателем облисполкома в Волгограде. Многие считали его ярым партократом, эдаким прожженным номенклатурщиком и типичным аппаратчиком старой формации. Мы же видели в нем человека, который, хотя и принадлежал к старой школе, действительно осознал необходимость реформ и искренне пытался им содействовать. И он на самом деле взял на себя значительную часть тяжелой оперативной работы, в частности централизованные поставки товаров на Север, курирование сельского хозяйства. Он возглавил тогда Продовольственную комиссию, занимавшуюся обеспечением централизованных закупок продовольствия. И хотя иногда по своей прежней привычке Махарадзе устраивал разносы в чисто советском стиле, делал он это, как говорится, из благих побуждений и на пользу дела. Во всяком случае, ни у кого из нас не было причин сожалеть о приходе Махарадзе в правительство. А для меня он стал еще и гостеприимным соседом по правительственной даче.

Возвращаясь к Хиже, должен признать, что связанные с ним ожидания не оправдались. Оказалось, что он как-то сразу после своего назначения вице-премьером обнаружил лоббистские намерения и жестко встал в оппозицию к экономическому блоку правительства. «Я представляю интересы крупной промышленности», – сразу же заявил Хижа. Хотя справедливости ради следует вспомнить, что для оппозиционных настроений у Хижи были определенные основания: ему дали объективно тяжелое место – курирование промышленности.