Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

Шумейко, конечно, нельзя отказать в определенных амбициях, в здоровом, я бы сказал, стремлении к лидерству. Мне вспоминается его первое интервью в качестве члена правительства. Журналист пытался выяснить, кто из двоих на тот момент первых заместителей премьера – Гайдар или Шумейко – главнее. Минут пятнадцать Владимир Филиппович под разными предлогами уходил от ответа, а потом все-таки процедил что-то типа: «Ладно, пусть там Гайдар будет первым первым, но я тоже важный».

Безусловно, Шумейко можно за многое упрекнуть. В период работы в правительстве он был недостаточно разборчив в людях. Будучи человеком активным, понимая силу и роль аппарата, он привлекал к сотрудничеству широкий круг самых разных специалистов. В результате в его окружении появлялись иногда довольно экзотические, если не сказать сомнительные, личности. Именно Шумейко породил скандально известного «генерала Диму» Якубовского.

Он очень любил внешние атрибуты власти, например всегда летал исключительно на правительственном спецсамолете. В числе первых Шумейко переехал из нашего скромного калужского «Архангельского» на статусную правительственную дачу в настоящем Архангельском. Гайдар не сделал этого до последнего дня работы в правительстве. Именно вокруг приватизированной и проданной в дальнейшем дачи Шумейко разразился впоследствии громкий скандал с олигархом Фридманом.

Однако в главном – в приверженности курсу рыночных реформ – Шумейко оказался на месте. Его приход в правительство стал для нас в политическом смысле большим выигрышем. Назначением Шумейко вроде бы удовлетворялись требования оппозиции, и вместе с тем желаемый ею результат достигнут не был. Я не помню каких-либо резко конфликтных ситуаций с ним в период нашей совместной работы. Если он что-то и лоббировал, то это более или менее укладывалось в наши представления о разумности. И делал он это как-то ненавязчиво, умея находить компромисс. В общем, подвоха со стороны Шумейко мы не получили. Наоборот, от нас временно был отвращен гнев парламентской оппозиции, особенно фракции промышленников. А уже скоро они занялись вопросом о том, как это получилось, что Шумейко обвел их вокруг пальца и воспользовался ими как трамплином для попадания в правительстве на вторую по значению должность, а там переметнулся на другую сторону.

Дорогое обучение макроэкономике Черномырдина

В конечном счете не оправдались надежды оппозиции, связывавшиеся и с приходом в правительство Виктора Степановича Черномырдина. Правда, с ним все было несколько сложнее, чем с Шумейко.

В случае с Черномырдиным говорить о какой-то быстрой метаморфозе, как это случилось с Владимиром Филипповичем, не приходится. Менталитет чистого отраслевика старой советской закалки менялся достаточно медленно. Однако в итоге Черномырдин действительно стал человеком, понявшим и принявшим принципы функционирования рыночной экономики, глубоко осознавшим необходимость реальных экономических реформ и научившимся ими управлять. Но это было уже позднее, после того как он стал премьер-министром, а на первом этапе пребывания в правительстве Черномырдин был чистым отраслевиком с явными пережитками руководителя советского периода, пришедшим с целью лоббирования интересов ТЭКа. Конечно, круг его обязанностей вице-премьера отнюдь не ограничивался руководством лишь газодобывающей отраслью и включал, например, такой тяжелый и сложный участок, как Минатом, со всеми его проблемами. Ему пришлось думать и об интересах электроэнергетики, заниматься вопросами нефтяной промышленности и так далее. И все же он оставался явным отраслевиком, не слишком влезающим в общеэкономические дела и всячески способствующим укреплению «Газпрома». Я бы сказал, что Черномырдин, став летом 1992 года зампредом, еще долгое время оставался в душе президентом своего родного концерна.

Нужно заметить, что Черномырдин быстро нашел общий язык с нефтяными генералами. Благодаря Виктору Степановичу они получили возможность приватизировать нефтяные компании по той схеме, которая их устраивала. Фактически им была отдана большая власть и контроль над огромными деньгами, если учитывать значение валютных поступлений от экспорта нефти и газа для страны. ЧВС, как его за глаза называли и чиновники, и журналисты, вообще умел находить общий язык с региональными руководителями и производственниками. В отличие от Гайдара он легко, если требовала обстановка, раздавал обещания, особенно во время поездок по регионам. Просители были в восторге. В дальнейшем многое из обещанного не выполнялось, но Черномырдин выходил сухим из воды, в случае конфликта перекладывая ответственность за неисполнение на чиновников аппарата и министерств. Дескать, не доглядел, бывает. Умение лавировать, находить компромиссы, при этом отстаивая свою принципиальную позицию по существу, было сильным качеством Черномырдина, обеспечившим ему долгий срок премьерства в тяжелейший период.