Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

Не уверен, что встречу полное понимание, но честно скажу, что, по моему мнению, весенняя забастовка шахтеров Воркуты в 1992 году была не от безысходности. Уровень жизни горняков, работающих на Севере, всегда был значительно выше, чем у подавляющей части остальных занятых почти в любом другом регионе страны. Я, будучи еще академическим ученым, по линии общества «Знание» бывал во второй половине 80-х в Воркуте, даже спускался в шахту. Горняки любили рассказать о своих недешевых подвигах типа: в день зарплаты слетать на пару часов в Москву или Питер «попить пивка». О чаевых разгулявшихся шахтеров легенды ходили не только в Воркуте. С точки зрения снабжения продовольствием и другими потребительскими товарами Воркута традиционно приравнивалась к крупным городам и обеспечивалась напрямую из центра, поэтому острый дефицит товаров в стране в целом там ощущался несколько слабее.

К хорошему привыкаешь быстро, и когда после отпуска потребительских цен реальные доходы северян несколько снизились, а сбережения обесценились, первыми выразили недовольство именно шахтеры Воркуты. Масла в огонь подлил и кризис наличности, приводивший к задержкам с выплатой зарплаты и других доходов. Воркутинцев не интересовало, что трудно всей стране, всем россиянам. Они жестко требовали свое, традиционно ссылаясь на адскую работу. Труд шахтерский действительно нелегок, видел это своими глазами. Однако и позиция любой ценой вырвать свой кусок у правительства, а там хоть трава не расти, не самая благородная. Общественное мнение и пресса все еще по привычке были на стороне забастовщиков.

Мы обсуждали эту ситуацию на заседаниях правительства, придумывали разные ходы, с помощью которых можно было попытаться умиротворить воркутинцев, кардинально не ломая график достижения финансовой стабилизации (мы планировали к концу года выйти на пятипроцентную инфляцию в месяц), но вылетевший в Воркуту на переговоры с забастовщиками Геннадий Бурбулис вдруг согласился практически на все требования шахтеров.

Не могу сказать, что для нас это было совершеннейшей неожиданностью, и решение Бурбулис принял не на пустом месте. Вероятно, будь тогда у правительства в роли противника лишь одни шахтеры, Бурбулис вообще не поехал бы туда, несмотря ни на какие забастовки. Но в то время на нас начинали наседать с разных сторон наши политические оппоненты. Шахтеры были сильны воспоминаниями о времени Горбачева, которого они чуть не «свалили»: во всяком случае, нанесли довольно существенный ущерб его политической карьере.

Перед шахтерами были определенные обязательства у российского президента, потому что они всегда голосовали за Ельцина и были сторонниками ДемРоссии в широком смысле этого слова. Это было отчасти естественное решение: если кому и уступать, то шахтерам. Или скажем иначе: если решать, что пора отступать, то естественно начать с шахтеров. Хотя в тот момент, наверное, еще можно было продолжать с ними дискутировать.

Вопрос об уступчивости и неуступчивости правительства интересен сам по себе. Я по собственному опыту понял, что не всегда можно «давить» до последнего. Если, допустим, с генералами я мог себе позволить большую жесткость, то потом, когда уже на нас наседали со всех сторон, даже у меня возникло ощущение, что есть определенный предел политического давления, при котором клапан надо немного приоткрыть во избежание взрыва.

Поездка Бурбулиса совпала с дискуссией у нас в правительстве по поводу вопроса: как регулировать зарплату вообще? Вопрос непростой. Скажем, во многих бывших соцстранах в ходе реформ вводилось прямое регулирование зарплаты в увязке с инфляцией и с производительностью труда, примерно так, как это у нас пытался делать Абалкин.

Мы придерживались другой точки зрения. Гайдар тогда занял достаточно жесткую позицию. Да и все мы считали, что это крайне опасный путь: попытаться административно регулировать зарплату во внебюджетной сфере. Почему? Представьте, что вы устанавливаете, скажем, на апрель предел роста зарплаты в 20 %. Дальше происходит следующее: те предприятия, у которых есть нормальная реализация продукции и, соответственно, деньги, зарплату повысят за свой счет. Зато те, у кого нет для этого средств, тут же выстроятся в длинную очередь к правительству: вы же объявили, что повышение будет на 20 %, извольте дать дотацию, субсидию, льготный кредит, потому что народ возбужден и грозит политической забастовкой.