Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

Значительная часть тогдашних членов Верховного Совета пришла в законодательную власть на фоне высокой политической активности общества в конце 80-х годов. Там было немало народных трибунов, старых советских и партийных аппаратчиков, а профессиональные экономисты и юристы составляли явное меньшинство. Уровень экономической грамотности большинства депутатов, особенно применительно к рыночным отношениям, был, мягко говоря, невысок. Зато Верховный Совет сразу оживлялся, когда речь заходила о каких-то концептуальных положениях или о выделении денег. Такие принципиальные моменты, как степень и этапы либерализации экономики, способ проведения приватизации и тому подобные, вызывали в парламенте бурные дискуссии. А многие депутаты видели свою главную функцию в выбивании денег у правительства по любым направлениям, совершенно не считаясь с реальными возможностями бюджета страны.

Часто под видом концептуальных расхождений выступала просто чистая борьба за власть и амбиции руководителей парламента. Почти всегда присутствовало желание уличить правительство в некомпетентности, а иногда и в сознательном разрушении экономики. Подчас Верховный Совет шел на конфронтацию с президентом и правительством ради конфронтации как таковой. Слишком уж раздражало его это молодое, образованное, решительное правительство, с одной стороны, постоянно пытавшееся заставить парламентариев принимать непростые экономические решения, а с другой – мешавшее раздавать деньги направо и налево.

Справедливости ради нужно сказать, что мы вели себя по отношению к Верховному Совету тоже довольно задиристо. Вместо того чтобы терпеливо втолковывать депутатам прописные истины, искать компромиссы, мы слишком часто, особенно на первом этапе, уличали их в малограмотности или откровенном лоббизме. Терпимости в нас было маловато и взаимного уважения, в общем, могло бы быть и побольше. Хотя, честно говоря, слушать депутатов часто было мучительно тяжело, а уж искать компромиссы тем более, особенно с учетом какой-то необыкновенной страсти большинства парламентариев, начиная со спикера, поучать всех и вся, и прежде всего правительство.

Одной из любимых тем депутатов, в рамках которой они пытались уличить правительство в непрофессионализме и даже склонности к махинациям, было использование валюты. Главный тезис Верховного Совета состоял в том, что мы неизвестно что делаем с валютой и неизвестно как о ней отчитываемся.

О состоянии валютных резервов страны на стадии нашего прихода в правительство я уже рассказывал. Делить и тратить было практически нечего. Но дело даже не в этом. Показатели валютного баланса включались в общий финансовый баланс и бюджет страны, которые представлялись нами на рассмотрение и утверждение депутатам. При этом они, разумеется, пересчитывались в рубли. Этого парламентариям казалось недостаточно, и они все время требовали, чтобы мы давали отчет об использовании непосредственно валюты и представляли валютный баланс им на утверждение.

Некоторое минимальное лукавство в представлении в Верховный Совет обобщенных показателей с нашей стороны было. При этом, спаси Господи, речь не шла о сокрытии распоряжения валютными средствами в каких-то корыстных или личных интересах. Просто тяжелейшее положение с валютой требовало принятия оперативных решений (о режиме работы валютно-экономической комиссии правительства я уже рассказывал выше), и долгое утверждение этих расходов в парламенте сильно затруднило бы работу. Повторюсь, все валютные затраты находили отражение в финансовом балансе, бюджете и отчете о его исполнении, а давать Верховному Совету возможность вмешиваться в оперативное управление валютой, что он очень хотел делать вопреки принципу разделения властей, большого желания у нас не было.

Другой темой для постоянного «бодания» с Верховным Советом было обвинение правительства в том, что оно занижает прогнозируемую инфляцию и тем самым занижает планируемые доходы бюджета. Соответственно, недооцененными, по мнению парламентариев, оказывались и возможные расходы бюджета, что лишало депутатов радости поделить бо́льшие суммы, чем они делили. Для противодействия подобным ухищрениям правительства при Верховном Совете был создан специальный контрольно-бюджетный комитет (некий прообраз будущей Счетной палаты). Формально его функцией было отслеживать собираемость налогов, формирование доходов и использование бюджета. Де-факто он пытался контролировать все направления финансовой деятельности правительства. Комитет имел неплохих специалистов. Возглавляла его бывшая руководительница финансового подразделения Министерства экономики РСФСР. Я ранее не взял ее во вновь созданное на базе союзного и российского ведомств министерство просто потому, что в союзном министерстве были более сильные финансисты, хотя она была опытным и квалифицированным специалистом. Видимо, некоторая естественная обида заставляла эту даму «рыть землю», уличая правительство во всех смертных грехах.